подъём вверх. Интерес простых солдат – не дать нам совершить это. Поэтому, выбирая между ними и нами, я выбираю нас.

– Я понимаю, но…

– Да и вообще, каждый человек сам выбирает свою судьбу, – произнёс Михал. – Я вот до смерти боюсь оружия, поэтому и не пошёл в военные. А они пошли, значит, должны быть готовы к драке. Лилия, ты переживаешь больше, чем сами солдаты.

– От этого не легче, – вздохнула Лилия.

– Съезжаем с основной дороги, – произнёс по рации грубый мужской голос, и Лилия почувствовала, как транспортёр наклоняется. Боковая полоса уходила вниз, к красному кварталу.

Узкая развязка растянула колонну, из-за чего передвижение замедлилось. Лилия представляла, как сейчас сорокатысячная армия коалиции, окружённая сотней тысяч дронов, пытается понять, что происходит. Почему сражение, к которому они приготовились, внезапно отменилось. Пройдёт ещё несколько минут, прежде чем они поймут, что армия семьи Келвин движется к офису «Транстека», который охраняет всего несколько сотен военных.

Пятнадцать минут они ехали по Астрит-стрит, после чего повернули на Лореаль-роуд. Поскольку их транспортёр двигался в хвосте, сражение началось гораздо раньше, чем Лилия приблизилась к зданию «Транстека». Издали она услышала тяжёлые выстрелы пулемётов, и сердце у неё подпрыгивало при каждом хлопке.

Андрес много раз говорил, что обожает оружие. Он отделял предметы от их функционального назначения: можно любоваться боевой секирой, катаной, пистолетом или гранатомётом. Гладить их, восхищаться внешней красотой, держать в руках. Лилия никогда не понимала такого взгляда. В её сознании оружие всегда ассоциировалось с его применением, а не хранением.

– А вот и здание «Транстека», – произнёс Михал, когда транспортёр выехал на открытую местность между домами и они узрели небоскрёб, возвышающийся над окружающими домами.

Назвать это небоскрёбом было трудно, здание не походило ни на одно другое, существующее в мире.

Офис «Транстека» изначально задумывался как постройка в форме буквы «Т». Архитекторы предлагали Эдуарду проекты один за одним, но он все отметал, желая видеть по-настоящему необычное здание. Вскоре его желание удовлетворили: Эдуарду принесли проект здания в виде кольца с диаметром в триста метров.

Между подписанием проекта и полностью готовым сооружением прошло всего четыре месяца. На стройке было задействовано восемнадцать тысяч строительных дронов, трудящихся круглые сутки, и когда она завершилась, был установлен рекорд по самому быстрому строительству здания в категории двести этажей и выше.

Сооружение представляло собой полное, замкнутое кольцо. Центральный вход располагался с южной стороны и в высоту составлял всего один этаж. Чем дальше тянулось здание, тем выше становилось, достигая максимальной высоты на севере, отчего центральный офис напоминал гигантскую диадему.

Внутри кольца располагался закрытый парк для отдыха, куда могли попасть только работники. Там находилось небольшое озерцо, а также стадион для игры в волейбол или фрисби.

– Боже мой! – воскликнула Лилия, когда увидела происходящее у подножия офиса.

Вокруг «Транстека» находилась широкая бетонная территория, усеянная телами погибших людей и горящей техники. Жертвы были только со стороны армии противника.

Десятки человеческих силуэтов лежали на земле, под многими начинали образовываться лужи крови.

Сражение находилось в самом разгаре: обороняющиеся засели за укрытиями и стреляли в сторону нападающих, те, в свою очередь, отвечали. Пули летели во все стороны, попадая по жилым домам, проезжающим автомобилям. Немногочисленные прохожие, пригнувшись, бежали прочь со всех ног. На глазах Лилии дама с крохотной собачкой на поводке упала на траву как подкошенная. Некоторое время она извивалась, после чего замерла.

Одна из пуль угодила в бронетранспортёр Лилии, отскочив со звенящим звуком.

– Как вы можете на это смотреть? – спросила она у Михала, прижавшегося к окну.

– Да, ужас, – мрачно ответил Михал. – Но сражение уже заканчивается, мы победили.

Сколько бы Лилия себя ни попрекала, оторваться от окна она не могла. На её глазах троих людей из армии коалиции расстреляли тяжёлые дроны-квадрокоптеры. Парня, прячущегося за входом в здание, снял снайпер. Человека, пытающегося закрыться от пуль за тонким деревом, разрезало пополам вместе со стволом перед ним: диск пролетел сквозь него, не встретив препятствия, и исчез под землёй. Там диск, должно быть, прокопал себе путь ещё в сотню метров, разрезал несколько труб и электрических магистралей.

Охранявших здание снаружи было две сотни, и все они сложили жизни в первые минуты.

«Они сами виноваты, что оказались не на той стороне», – повторяла она себе раз за разом, но совесть это не сильно успокаивало. Ей по-прежнему казалось, что люди умирают за её деньги.

– Надеюсь, они не тронут наших людей, – произнёс Михал, поглядывая в планшет, на который выводилось изображение с одного из дронов, вошедших в небоскрёб. – Работники главного офиса уже четвёртый месяц находятся в заложниках и занимаются развалом «Транстека».

– Их держали взаперти? – спросила Лилия.

– Именно так. Как только началась война между нами и коалицией, офис «Транстека» захватили, и вот уже пять месяцев все работники, восемьсот человек, сидят внутри. Никто из них не покидал здания.

– Мне казалось, их заставляют ходить на работу под новым руководством…

– Если бы… А хуже всех исполнительному, – покачал головой Михал. – Исаева много раз избивали, а ведь ему больше шестидесяти. Каждый день звонки принимаю от его внуков. Он сейчас только и делает, что подписывает всё, что ему приносят.

– Зачем коалиции это? Разве не достаточно подписей, которые они собрали?

– Достаточно. Но развалить такую большую компанию – сложный процесс. «Транстек» не может пасть за неделю, для этого нужно отдать тысячи приказов, получить тысячи подписей руководителей структурных подразделений, списать технику, привести в порядок документы, оформить увольнения. Не так-то просто выгнать на улицу миллиард человек…

– Что? – не поняла Лилия. – Коалиция же хотела разбить «Транстек» на независимые корпорации, а не полностью уничтожать его.

С сомнением Михал посмотрел на Лилию, словно размышлял, стоит рассказывать или нет.

– Знаешь, – наконец произнёс он. – У вашей семьи слишком много врагов. «Гестия», «Гефест» и «Гермес», на которые разобьётся «Транстек», со временем тоже развалятся. Поэтому остановить всё нужно сейчас, а то потом уже ничего не соберётся.

Транспортёр поехал к зданию и остановился у входа. Люди в форме уже оттаскивали тела в сторону.

– Смотрите! – выкрикнул Михал, демонстрируя планшет Лилии и Мэри.

На экране отображался офис генерального директора. Там всё было разрушено: дверь в кабинет отсутствовала, мебель побита, картины со стен сорваны и валялись на полу, повсюду лежали осколки стекла и керамики. Горшки с карликовыми соснами опрокинули, деревья без ухода высохли. Чёрные офисные кресла бесформенной горой скинули в углу. Раньше в середине офиса стоял постамент, на котором лежал матово-чёрный валун весом в две с половиной тонны. Его перевернули и откатили к стульям.

В офисе небольшого размера сейчас находилось больше пятидесяти человек, среди которых были исполнительный директор Антон Исаев, его заместитель Оливер Сьёгрен, генеральный консул Александра Мазур и операционный директор Родриго Серрано; каждый стоял на коленях, сложив руки за головой. Это были четверо из двадцати человек высшего руководства «Транстека». За ними находилась толпа военных в серой форме, у каждого в руках было оружие, десятки стволов смотрели в сторону узников.

– Подонки… – произнёс Михал.

– Чего они хотят? – спросила Лилия.

– Понятно чего, – усмехнулся Михал. – Эти подонки месяцами избивали наших людей, а теперь хотят, чтобы их спокойно выпустили из здания, иначе они убьют всех, кто находится внутри.

– И как мы поступим?

– А как бы ты поступила? – спросил Михал.

– Пошла бы на сделку, конечно. Мы не можем пожертвовать нашими людьми ради дурацкой мести.

– Да, это хорошее решение, – подтвердил он. – Самое верное в этой ситуации.

Чем больше Лилия следила за происходящим вокруг, тем больше открывалось насилия, это походило на лавину, что становится мощнее с каждой секундой. И не было видно конца. Этот круг взаимной мести необходимо было разорвать.

Михал вышел из машины и отправился в здание договариваться лично. Он мог бы сделать это через динамик дрона, но для большей убедительности решил отправиться на очные переговоры.

Вскоре из здания начали выходить наёмники коалиции. Многочисленные военные шли без оружия – видимо, Михал убедил их сдать его.

Как только последний военный покинул здание, Лилия вылезла