Потом все исчезало, снова становилось темнее, и она опять плыла все дальше и дальше. Сперва ей казалось, будто она лежит спиной на воде и ее уносит течение. На самом деле ей это было даже приятно. Но теперь она чувствовала, что погружается все глубже и глубже, как будто тонет. Ее уши были уже под поверхностью, а вскоре под ней оказались и глаза.

Когда под воду погрузился кончик ее носа, она поняла, что больше уже не плывет.

Зандт стоял перед дверью дома в Дэйл-лоунс. На первый звонок ответа не последовало, и он снова надавил на кнопку, навалившись на нее всем весом, пока не увидел сквозь матовое стекло в верхней половине двери приближающийся размытый силуэт.

Глория Нейден была одета в строгое вечернее платье, но по первым же ее словам стало ясно, что она пьяна — не чуть-чуть, для поднятия настроения, а весьма основательно. Причем пила она явно в одиночку.

— Кто вы, черт побери?

— Меня зовут Джон Зандт, — ответил он. — Мы с вами встречались два года назад.

— Боюсь, что не помню. И уж точно не помню того, чтобы мы договаривались возобновить знакомство.

Она говорила удивительно четко и лишь один раз слегка запнулась.

Она начала закрывать дверь, но Зандт придержал ее рукой.

— Я был одним из полицейских, которые вели дело об исчезновении Аннетты Мэттисон, — сказал он.

Миссис Нейден моргнула, и лицо ее неожиданно посерело, словно у неудачно забальзамированного трупа.

— Да, — ответила она, скрещивая руки на груди. — Теперь помню. Хорошая работа. Все ведь давно закончилось, верно?

— Нет. Именно поэтому я здесь.

— Моей дочери нет дома, она у друзей. И даже если бы она была здесь, я бы запретила ей с вами разговаривать. Нам и так потребовалось немало времени, чтобы примириться с тем, что случилось.

— Наверняка, — кивнул Зандт. — И вам это удалось?

Она уставилась на него, на мгновение протрезвев.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, — ответил он, — что моя дочь тоже исчезла, и примириться с этим я не смогу никогда. Мне нужно от вас лишь несколько минут, в течение которых вы могли бы помочь мне выяснить, кто разрушил наши жизни.

— Вам, наверное, стоило бы поговорить с Мэттисонами, а не со мной.

— У меня к вам только один вопрос. И все.

Она повернулась, вновь пытаясь закрыть дверь.

Зандт снова придержал ее и, не позволяя себе лишних раздумий, сказал:

— Вопрос, благодаря которому, возможно, ваш муж не начнет или перестанет ходить на сторону. Что, в свою очередь, может удержать вашу дочь от мысли о том, что ей лучше не приводить друзей домой. А это может означать, что вы с меньшей вероятностью врежетесь на своей машине в стену, не вписавшись в поворот или просто потому, что это покажется вам неплохой идеей.

Глория Нейден смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи.

— Убирайтесь к черту, — тихо, но твердо сказала она. — У вас нет никакого права так со мной разговаривать. Вы должны были его найти. Это не моя вина. Ни в чем нет моей вины.

— Знаю, — ответил Зандт, глядя, как ее лицо трансформируется из звериной маски в лицо испуганной девочки, а затем снова в лицо женщины, словно сделанное из пластилина, сжимаемого пальцами жестокого ребенка. — В том, что случилось, нет вашей вины. Я это знаю. Ваша семья это знает. Все это знают, кроме вас. Вы можете утверждать обратное, но сами в это не верите. И именно это вас убьет.

Несколько мгновений они стояли друг против друга, держась за дверь с обеих сторон. А потом они отпустили дверь и просто стояли, глядя друг другу в глаза.

* * *

По дороге в Санта-Монику он позвонил Нине. Голос ее звучал несколько расстроенно, но она согласилась встретиться с ним в районе Бель-Эйр. Адрес имелся в деле.

Майкл Беккер открыл ему дверь и согласился поехать с ним без каких-либо объяснений. Зоя осталась стоять на пороге, держа за руку младшую дочь. Она не стала устраивать скандал или требовать, чтобы он сказал ей, что происходит. Зандт понял, что все было бы точно так же, если бы он попросил поехать с ним Зою, оставив Майкла. Беккеры полностью доверяли друг другу и делили между собой ответственность в зависимости от того, что диктовали обстоятельства. Когда все остальное теряет смысл, лишь взаимоотношения с одним-единственным человеком оставляют хоть какой-то шанс защититься от всего мира. Зандт жалел, что не понимал этого в то время, когда еще был с Дженнифер.

Когда машина тронулась с места, Зандт спросил у Майкла адрес и велел ему ехать туда, отказавшись отвечать на какие-либо вопросы.

— Сами все увидите, — лишь сказал он. — Вам нужно там быть.

Из-за весьма своеобразного понимания Беккером геометрии Лос-Анджелеса им потребовалось почти сорок минут, чтобы попасть в другую часть города, но затем они начали подниматься по склонам холмов, проезжая мимо домов, которые с каждым поворотом становились все больше и больше, пока не заслонили собой весь окружающий вид.

Наконец они приехали в тупик, по обе стороны которого возвышались высокие ворота. Фары осветили другой автомобиль, предусмотрительно припаркованный чуть дальше по дороге. Рядом с ним стояла Нина, сложив руки на груди и приподняв бровь.

— Здесь, — сказал Майкл. — Здесь он живет.

Он был далеко не глуп, хотя и не понимал еще до конца, что происходит.

— Что я должен сказать?

Зандт вышел из машины. Нина уже готова была задать ему несколько вопросов, но он поднял руку, и она промолчала.

— Просто скажите, чтобы нас пропустили в дом, — обратился он к Майклу.

Беккер подошел к воротам и нажал кнопку. Он что-то коротко сказал, и несколько мгновений спустя ворота открылись.

Зандт быстро зашагал вперед по дорожке, оставив позади пытавшихся его догнать Майкла и Нину.

Когда они подошли к дому, дверь была открыта и на фоне ярко освещенного прямоугольника стоял худой мужчина. По обе стороны тянулись огромные крылья здания. Зандт схватил Майкла за руку и вытолкнул его перед собой.

— Привет, Майкл, — сказал мужчина. — Кто это с тобой?

Зандт шагнул вперед и, схватив Чарльза Уонга за горло, кулаком другой руки дважды ударил его в лицо.

Нина широко раскрыла глаза.

— Джон, что, черт побери, ты делаешь?

— Закрой дверь.

Зандт втолкнул Уонга в просторную прихожую и ударом отшвырнул к белой мраморной стене. Подняв с пола, он ударил его головой о сделанное во французском стиле зеркало, разбив вдребезги верхнюю его половину.

Из двери под лестницей, ведшей из прихожей на второй этаж, выбежал молодой парнишка в белой куртке и обнаружил, что у Зандта в руках пистолет, направленный ему в лицо.