недельку тихонько посидит в углу?

Женщина поморгала и впустила мать и дочь в дом.

За столом в кухне сидели люди, а Изабель уселась на пол около маминого стула и коснулась холодной металлической ножки стола. Она напомнила девочке об экскурсии на скотобойню, которая породила много шумихи.

Женщина в длинном платье обвела группу взглядом.

— На прошлой неделе мы обсуждали книгу «Цена нелюбви». У кого-нибудь возникли новые мысли на этот счет?

— Нет, — ответила мама.

Хозяйка дома слишком приветливо улыбнулась ей:

— Нет?

— Зачем нам снова говорить о Кевине? Сколько можно обсуждать все эти глазные яблоки?

Женщина нахмурилась.

— Ты хотела сказать «глазное яблоко»?

— Да, — кивнула мать, — в единственном числе, конечно.

Женщина сложила руки.

— Иногда бывает полезно хорошенько что-то обдумать…

— Но я больше не хочу думать о Кевине! — высоким голосом вскрикнула мать. — А вы?

Она оглядела присутствующих. Все старательно прятали глаза.

Мама снова обратилась к хозяйке:

— Я все выходные читала «Волчий зал» Хилари Мантел. — Она смахнула что-то с джинсов. — Так что, если только у вас нет дикого желания переливать из пустого в порожнее, давайте двинемся дальше и, ради разнообразия, оставим мать Кевина в покое.

* * *

После собрания книжного клуба Изабель позволила маме вывести ее за руку на улицу.

Мать сняла машину с сигнализации и, прежде чем открыть дверцу, повернулась к Изабель.

— Я не смогла сдержаться — очень разозлилась.

— Понимаю.

— Нельзя злиться на людей, таким образом ни когда не выиграешь в споре.

— Ты и не выиграла.

— Я не к тому говорю.

Изабель покачала головой и без приглашения села в машину и пристегнула ремень.

Заводя мотор, мама глянула на девочку, и та невероятно приветливо ей улыбнулась.

— А что там было с глазным яблоком?

— Ничего, — ответила мать. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

Хелен не улыбнулась, но посмотрела на дочь нежным взглядом. И долго не отводила глаз.

Изабель повернулась так, чтобы мать не видела ее лица.

— Мы едем домой?

И тогда мама улыбнулась и повернулась к дороге.

И все же, прежде чем машина наконец тронулась, они, казалось, целую вечность просидели молча.

Эпилог

Когда много лет назад Джордж начал работать в школе, он узнал, что теперь ни одно его действие не останется незамеченным. Он идет домой, думая, что будет есть вечером, или покупает чашку кофе, или завязывает шнурки на улице, — и вдруг раздается леденящее сердце «Здравствуйте!» — и прощай тайна частной жизни.

Став учителем, он приобрел статус местной знаменитости (хотя и самого малого значения), к которой постоянно пристают школьники, намекая своими улыбочками, что застали его врасплох, что они знают о его существовании за пределами школы, — даже если он всего лишь относил сломанный стул на помойку.

Часто после таких случаев ученики задавали ему во время уроков специфические вопросы.

Многозначительная улыбка. «Любите шоколадные батончики?»

Убийственно невинный вид. «Собираетесь заказать новые очки?»

И каждый раз класс принимается хихикать. Джордж знал, что по школе ходят слухи, и был принужден догадываться какие именно.

«Я видел Мандани в очереди за билетами на „Разрушителей планет", стоял там один как сыч с похоронным видом. А в руках — шоколадный батончик. А кофе принес с собой из дома».

«Я видел мистера Мандани в оптике — он примерял оправу, и все выбирал дерьмо какое-то».

Правильного ответа на вопросы школьников не существовало. Если он отвечал просто: «Да, я люблю шоколадные батончики, а вы?» — половина класса начинала улюлюкать, словно выиграла приз, а вторая презрительно смотрела на него, словно говоря: «Вот придурок, ходит один в кино и жует батончики».

Джордж всегда считал, что самая унизительная из возможных неожиданностей в супермаркете — это наткнуться на своего ученика.

Но однажды, через несколько недель после вечеринки у Маргарет, он узнал, что встреча с учеником — еще не самое страшное.

— Потому что ты никогда не ешь ягоды, а малина испортится за день. Лучше взять яблоки, они гниют не так быстро, и тебе не будет стыдно.

— Я планировал на этой неделе перейти на здоровую пищу.

— Верю, только не торопись поздравлять себя заранее.

Джордж с раздражением прищелкнул языком.

— Просто я думаю, — продолжала Стелла, — тебе нужно осознать, что ты за человек.

Джордж прижал упаковку малины ближе к сердцу — и в буквальном, и в переносном смысле.

— А я думаю, тебе нужно осознать, что ты деспотичная стерва, и перестать мешать мне совершенствоваться.

— Ну, возьми свою малину и… — Стелла вдруг перестала улыбаться.

— В чем дело?

Она выпрямилась.

— Грейс! Прячься!

Джордж немедленно нырнул за стенд с туалетной бумагой, все еще прижимая к груди корзинку малины, и застыл там, прислушиваясь к предательскому стуку сердца. Наверняка его все слышат. Последний раз он испытывал такое напряжение, когда во время мальчишника проходил через лазерный лабиринт.

В конце концов Джордж выглянул из-за рулонов туалетной бумаги.

Стелла осталась с тележкой в отделе овощей и фруктов. Она с особой тщательностью рассматривала грейпфрут, а когда наконец подняла голову от завораживающего плода, то вскинула брови в поддельном удивлении.

— Здравствуйте, Грейс!

Психолог шла по проходу вместе с мужчиной намного моложе ее и ребенком лет двух. В тележке лежали хлеб и яблоки, а также упаковка из двадцати четырех бутылок «Гиннесса» и несколько бутылок пино-гриджио.

Любопытно.

— Здравствуйте, — не останавливаясь, любезно произнесла Грейс.

Стелла обратилась к молодому человеку:

— Ой, а мы с вами незнакомы. — Она усиленно заулыбалась. — Я Стелла, одна из тех недотеп, которые посещают Грейс.

Психолог замедлила шаг.

— Я использую слово «клиенты».

— Я шучу. — Стелла перестала улыбаться. — Послушайте, Грейс, прошло уже несколько недель, и я знаю, что вы пытались связаться со мной. Я собиралась вам позвонить, но…

— Прекрасно. — Грейс ответила ни к чему не обязывающей улыбкой. — Позвоните мне на работу, чтобы договориться о встрече.

Джордж случайно задел ухом стенд с туалетной бумагой и столкнул с полки один рулон, который откатился в аккурат к ногам Грейс.

Психолог подняла его, шагнула к стенду и вдруг остановилась.

Не меняя выражения лица, она поставила рулон на полку рядом с головой Джорджа.

Джордж прочистил горло.

— Грейс, — произнес он будничным тоном. Грейс мимолетом встретилась с ним глазами.

— Здравствуйте, Джордж.

Он вышел из-за стенда и указал на ее тележку.

— Вижу, вы любите выпить. Приятно узнать такое о психологе, это придает человеческие черты.

Грейс ничего не сказала.

Стелла шагнула к Джорджу.

— Думаю, мы должны вам все объяснить.

Грейс обвела рукой торговый зал:

— Не здесь.

Стелла выставила ладонь в сторону ее спутника.

— Одну