– А вот это чудовище, что убило их. Смотрите, шериф, какая безобидная старушка… Безобидная, как большая самка каракурта, которая убивает все, что попадает в ее логово. А когда она сама выбирается из логова, погибают другие люди… Как мой отец…– Натали выключила подсветку и отдала слайд Джентри.– Утром я просмотрю остальные, может, найду еще что-нибудь. А пока отпечатайте вот это и передайте всем, кому нужно.

Джентри кивнул, осторожно держа слайд в вытянутой руке, словно то был паук, живой и смертельно опасный.

Натали остановила машину напротив дома Фуллер, взглянула на старое здание – все это уже стало для нее частью ритуала, потом переключила скорость, собираясь поехать куда-нибудь позвонить Джентри насчет обеда, и вдруг замерла. Она снова переключила скорость, трясущимися руками взяла «Никон» и установила 130-миллиметровый объектив на приоткрытое окно со своей стороны, чтобы он не прыгал.

В доме Фуллер на втором этаже горел свет. Он горел не в тех комнатах, что выходили на улицу, а скорее пробивался из коридора, но был заметен даже сквозь жалюзи. В предыдущие три дня Натали каждый раз проезжала мимо дома после наступления темноты – света нигде не было.

Она опустила фотоаппарат и глубоко вздохнула. Сердце ее оглушительно стучало в груди. Нет, это нелепо, тут должно быть какое-то разумное объяснение. Старуха не могла вот так запросто вернуться домой и заняться домашними хлопотами, когда ее ищут полицейские полдюжины штатов, не говоря о ФБР.

«А почему бы и нет?» – подумала Натали и тут же отбросила эту мысль. Наверняка в доме Джентри или кто-нибудь из следователей. Он говорил ей, что они хотели перевезти вещи на хранение до завершения процесса. Да тут могла быть еще сотня других объяснений!

Свет неожиданно погас, и Натали вздрогнула, будто кто-то дотронулся до нее сзади. Она нащупала фотоаппарат, подняла его и направила видоискатель на окно второго этажа. Да, света за белыми жалюзи не было.

Натали осторожно положила фотоаппарат на соседнее сиденье, откинулась на спинку кресла, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, затем вытащила из бардачка свою сумочку. Не сводя глаз с темного здания, она нащупала в сумочке «ламу» тридцать второго калибра и достала оружие. Во вторник Джентри повел ее в частный тир и показал, как заряжать пистолет и стрелять из него. Сейчас он был заряжен всеми семью патронами, плотно уложенными в обойму, как яйца в гнездо.

Мысли Натали метались, словно лабораторные крысы в поисках выхода из лабиринта. Что же ей делать?.. А почему, собственно, надо что-то делать? Сюда и раньше забредали разные… Сол, например. А где он теперь, черт побери? Может, это опять он? Натали понимала, что просто хочет успокоить себя. Она вспомнила изображение Мелани Фуллер и мистера Торна на слайде. Нет, Торн мертв, да и старуха, возможно, тоже. Но кто тогда?

Девушка стиснула рукоятку пистолета, старательно держа указательный палец подальше от спускового крючка, и посмотрела на темный дом. Дыхание ее было учащенным, но она держала себя в руках.

Надо убираться отсюда и позвонить Джентри на работу или домой. Если его нет, придется поговорить с помощником. Интересно, сколько времени потребуется помощникам шерифа или городским полицейским, чтобы явиться по вызову вечером, в канун Рождества? Натали попробовала вспомнить, где находится ближайший телефон, но перед глазами всплывали только картины закрытых темных магазинов и ресторанов, мимо которых она проезжала недавно.

Значит, надо двигаться к муниципальному зданию или домой к Джентри. Тут всего-то десять минут езды. А если тот, кто в доме, через десять минут исчезнет?

Однако Натали твердо знала, что ни за что не войдет в дом одна. В первый раз она совершила ошибку, но тогда ею двигали злость, отчаяние и храбрость, рожденная невежеством. Идти туда сейчас, с пистолетом или без него, было бы непростительной глупостью.

Маленькой Натали обожала допоздна смотреть фильмы ужасов по пятницам и субботам. Отец позволял ей расправлять кровать пораньше, чтобы она могла заснуть сразу после кино, а чаще она засыпала, когда еще мелькали кадры. Иногда они смотрели фильмы вместе, жевали воздушную кукурузу и обсуждали эти невообразимые события на экране. В одном они соглашались безоговорочно: никогда нельзя жалеть героиню, если она совершает глупые поступки. Так, например, некая молодая женщина в ночной кружевной рубашке не раз получала предупреждение не открывать запертую дверь в конце темного коридора, но стоило ей остаться одной, как она нарушила запрет. После этого симпатии Натали и ее отца тотчас отдавались чудовищу, ожидавшему ее за той дверью. У отца даже была поговорка: у глупости есть своя цена, и эту цену всегда приходится платить.

Натали открыла дверцу и вылезла из машины, держа в правой руке пистолет. Она с секунду постояла так, глядя на два темных дома и примыкающий двор. Метрах в десяти фонарь освещал кирпичные стены и голые деревья.

«Только до калитки»,– решила Натали. Если кто-нибудь выйдет, она всегда сможет убежать.

Девушка пересекла тихую улицу и подошла к калитке. Та оказалась не заперта и даже чуть приоткрыта. Она коснулась рукой холодного металла и широко раскрытыми глазами посмотрела на темные окна дома. Из-за притока адреналина Натали чувствовала, как сердце колотится о ребра, но он же сделал ее сильной, легкой и быстрой. В руке у нее был настоящий пистолет. Она щелкнула предохранителем, как учил ее Джентри, и решила, что будет стрелять, только если на нее нападут.

Натали понимала, что пора вернуться в машину, отъехать от дома и позвонить Джентри, но вместо этого толкнула калитку и шагнула во двор.

Большой старый фонтан посередине отбрасывал тень, и она встала в этом укрытии, не отрывая взгляда от окна и парадного входа. Она чувствовала себя десятилетней девочкой, вызвавшейся дотронуться до двери местного дома с привидениями. Но ведь горел же свет!

Если там кто-то был, он мог выйти через заднюю дверь, как в прошлый раз поступили они с Солом. Он не станет пользоваться парадной дверью, где его можно заметить с тротуара. В любом случае, она подошла достаточно близко. Пора вернуться в машину и убираться отсюда подальше.

И все же Натали медленно подошла к невысокому крыльцу, слегка приподняв руку с пистолетом. Парадная дверь была приоткрыта, она дважды глубоко вдохнула и легонько толкнула ее. Дверь бесшумно распахнулась, словно на хорошо смазанных петлях. Натали увидела пол прихожей и несколько первых ступеней лестницы. Ей показалось, что она видит пятна – там, где лежали тела Кэтлин Ходжес и Баррет Крамер. Сейчас кто-то начнет спускаться по лестнице, покажутся сначала ботинки, потом ноги…

Она не стала ждать, повернулась и побежала. Каблук зацепился за камень, Натали чуть не упала, еще не добежав до калитки, но все же удержалась на ногах. Бросив через плечо испуганный взгляд на открытую дверь, на темный фонтан и тени на стенах и окнах, она выскочила на улицу, подбежала к машине и без сил рухнула на сиденье.

Она защелкнула замок и не забыла поставить пистолет на предохранитель, прежде чем швырнуть его на сиденье. Затем потянулась к ключу зажигания, моля Бога, чтобы он оказался на месте. Мотор завелся сразу, и в этот момент чьи-то руки крепко ухватили ее сзади – одна зажала ей рот, другая сильно и профессионально стиснула горло. Натали даже не успела крикнуть и в панике уцепилась за чужие руки в перчатках, сдавившие ей рот и шею. Она отчаянно сопротивлялась и, откинувшись назад, попробовала дотянуться ногтями до нападавшего.