Впрочем, единственным, кому позволили говорить об этом с прессой, был скромный Гиллен, который вполне предсказуемо сообщил, что у Спитца «личные проблемы», с которыми нужно справиться, и они очень ждут его возвращения – естественно, не добавив, что обратно его ждут уже после того, как будут готовы басовые партии и тексты для нового альбома. Когда его спросили, каково это – впервые записываться для серьезной группы, Гиллен тряхнул длинными волосами и сказал: «Когда Тони готов идти в студию, ты тоже должен быть готов. Он не говорит мне, как петь. Он просто говорит, хорошо или плохо получилось… Он всегда выглядит очень властным и напряженным… Может на тебя так посмотреть, что ты даже встать потом не сможешь. Я подпитываюсь энергией Тони. Мы все подключаемся к его энергии и вспыхиваем… Когда он садится рядом с тобой и рассказывает что-нибудь, ты знаешь, что он это пережил».

О чем Рэй Гиллен не рассказал, так это о том, что вместе с барабанщиком Эриком Сингером втайне планировал уйти из группы. Они были рады, что им платят – и хорошо платят – за запись альбома Тони Айомми, но не видели для себя долгосрочного будущего в группе, звучавшей как вчерашний день. Хард-рок и хеви-метал никогда не были так популярны, как в середине восьмидесятых. Когда Sabbath попытались выйти в мейнстрим со своим самым слабым альбомом, Seventh Star, самой крутой группой в мире внезапно стала Bon Jovi, чей прорывный альбом 1986 года Slippery When Wet стал для мейнстримового рока примерно тем же, чем фильмы вроде «Лучшего стрелка» для киноиндустрии. Легко понятная, очень яркая и совершенно плоская коммерческая конфетка, которая била по чувствам куда сильнее, чем непонятные метания альбома Black Sabbath «с участием Тони Айомми», уж извините. В то же самое время новые британские хеви-металлические группы вроде Iron Maiden вышли на коммерческий пик – альбом Somewhere In Time стал тем летом самым большим их хитом в американских чартах. И, опять-таки, пока Sabbath показывали свое мягкое белое подбрюшье, мир хеви-метала перевернула с ног на голову банда поистине анархических музыкальных изгоев из Сан-Франциско под названием Metallica. Их альбом 1986 года, Master Of Puppets, добился такого же легендарного статуса, как и любая работа Black Sabbath, даже времен расцвета, который в восьмидесятых, где главенствовал MTV, казался чем-то из прошлой жизни.

Гиллен и Сингер были на десять лет моложе Тони Айомми и Black Sabbath и, как они считали, на целое поколение умнее. В конце 1986 года произошло еще одно странное переплетение событий: 28-летний гитарист Оззи, Джейк И. Ли, позвонил Рэю, с которым был знаком через свою жену Джейд, и сообщил, что его только что выгнали из группы Оззи, следующий ход был очевиден – по крайней мере, для Рэя, Джека и Эрика.

К тому времени уже закончилась работа над будущим тринадцатым альбомом Sabbath, The Eternal Idol (название было позаимствовано у знаменитой скульптуры Родена; для обложки ее воссоздали живые модели, мужчина и женщина, которых окрасили бронзовой краской). Возможно, Рэй и Эрик считали, что оказывают Тони услугу, дождавшись окончания работы над альбомом, прежде чем сообщить ему новость. Возможно, просто хотели сначала получить деньги, а потом уже уйти. А может быть, у них просто не было выбора. Первым ушел Сингер: ему предложили присоединиться к гастрольной группе Гэри Мура для весьма денежного полугодового мирового турне. Гиллен ушел вслед за ним, но полетел прямо в Лос-Анджелес, где тоже заработал неплохие деньги, записывая демо для новой сольной группы Джона Сайкса, Blue Murder. К следующему лету, впрочем, Рэй и Эрик все же собрали тот самый новый проект с Джейком И. Ли, который назвали Badlands.

В одном из первых интервью после образования Badlands Гиллен говорил: «Последний гитарист, с которым я работал, Айомми, был немного странным; группа Black Sabbath не была странной, но у них были свои представления о том, как надо работать, и они не были открыты для новых идей». Он добавил: «В Sabbath и у Оззи мы с Джейком пришли на чужие места, и ты не можешь полностью выразить свои внутренние чувства, нужно работать по правилам, которые есть в группе. Теперь же я пою свои мелодию, сочиняю свои тексты и делаю то, что хочу делать. Дело не в том, что я хочу только так или только эдак. Просто такой у группы стиль».

Он пытался быть вежливым. Какова бы ни была причина, но когда в марте 1987 года в прессу просочились новости, что Black Sabbath в очередной раз лишились вокалиста и барабанщика, реакцией стали лишь недоверчивые вздохи. Для Тони Айомми это был очередной сокрушительный удар. Но, как и обычно, останавливаться было уже поздно. Альбом записан, обозначена дата релиза и начали обговаривать гастрольный график. Конечно, он ни в коем случае не собирался выпускать альбом Sabbath с певцом, который ушел. Вместо этого он решил сделать вот что: найти кого-нибудь, кто придет и в точности перепоет то, что уже записал Гиллен. Вопрос был только один: где найти человека, который так же хорошо поет, но при этом его карьера настолько далека от коммерческого успеха, что он будет готов отказаться от собственного творческого вклада ради шанса присоединиться к Black Sabbath?

Как уже часто бывало раньше, такой человек нашелся в родном Бирмингеме. Его звали Энтони Мартин Харфорд, и, хотя ему было уже почти тридцать, ближе всего он подошел к рок-звездности, пару лет назад выступив со своей прежней группой The Alliance на передаче Томми Вэнса Friday Rock Show на Radio One. Тони Мартин, как он предпочитал себя называть, был хорошим певцом. Не совсем Дио, его голос был недостаточно силен, чтобы подняться до тех же стратосферных высот, и недостаточно хара́ктерный, чтобы сравниться с богатым, мелодичным тембром Хьюза. Но петь он умел. И, что лучше всего, он был из местных и свободен. Его менеджером был Альберт Чэпмен, который когда-то, в годы расцвета Sabbath, работал под началом Пола Кларка в технической команде группы, так что выбор казался очевидным. Хотя он и попытался немного поторговаться, ни за что не собирался отказываться от шанса наконец стать профессионалом.

В 2012 году Мартин вспоминал, как Чэпмен однажды неожиданно позвонил ему.

– Он сказал: «Слушай, парень. Я хочу, чтобы ты кое-где со мной встретился», я ответил: «Хорошо, что там у тебя?» Он посадил меня в машину, привез к большому дому, позвонил, и дверь открыл Айомми! Я такой: «Блин, ты бы хоть предупредил!» В общем, мы посмотрели несколько песен, я сыграл кое-что, и он сказал: «Хорошо, приезжай в Лондон, мы тебя прослушаем». Я спел The Shining, и все, меня взяли. Это было замечательно.

Тем не менее Мартин прекрасно осознавал, в каком положении оказались Black Sabbath весной 1987 года, когда впервые пришел на студию с Айомми и остальной группой.

– Они переживали очень тяжелые времена, – позже вспоминал он. – Сменили нескольких вокалистов, и над ними смеялись и тут, и в других местах.

Впрочем, потратив много лет и так ничего и не добившись, он не собирался отказываться от возможности присоединиться к знаменитой на весь мир группе.

К сожалению, для обоих Тони – и Мартина, и Айомми, – Sabbath превратились в еще более токсичную шутку, когда было объявлено, что они согласились отыграть шесть концертов в 6-тысячной «Супербоул-Арене» в южноафриканском Сан-Сити. Собственно, Тони Мартину предстояло дебютировать в качестве концертного вокалиста Black Sabbath именно в Сан-Сити. Худшего начала карьеры в Black Sabbath нельзя было и предположить: в те дни строгого апартеида большинство суперзвезд шоу-бизнеса и спорта старались под любыми предлогами там не появляться, иначе их обвинили бы в поддержке жестокого авторитарного режима, который правил более тридцати лет, принося горе миллионам и вызывая проклятия всего мира.