С минуты на минуту машина, стремительно терявшая высоту, должна была врезаться в вершины сосен.

Когда флаттер содрогнулся от первого удара о верхушки деревьев, Лосев резко рванул аварийные рули ручного управления, вновь посылая нос машины вверх и гася этим маневром скорость почти до нуля. Одновременно он выдернул из своего гнезда фиксатор пиропатронов. Кабина содрогнулась от рева тормозных пороховых ракет.

На секунду машина зависла над тайгой, встав на четыре огненных столба, и тут же, как только заряды кончились, обрушилась вниз, с высоты нескольких метров, ломая под собой деревья, словно спички.

Гидравлические устройства, защищавшие пилотов от перегрузок, выдержали удар. Оба пилота остались в своих креслах и даже не потеряли сознания. Только тишина в задней кабине показалась Лосеву подозрительной. Он боялся повернуться, боялся посмотреть, что стало с Ксенией после такой посадки…

Добраться до дачного домика, принадлежавшего родителям Наташи, им так и не удалось. Оба упустили из виду, что километры расстояний без транспорта становятся бесконечно длиннее.

Все выездные пути из города были забиты брошенным транспортом и толпами мечущихся без всякого смысла людей. Лишь очень немногие оказались способными организоваться в какое-то подобие коллективов, да и то, большинство этих сообществ руководствовалось одной-единственной целью — улучшить свое положение за счет других.

Ружье Суркова обладало огромной ценностью в этих местах, и владеть им стало смертельно опасно. Однако молодой ученый ни за что не хотел расстаться со своим оружием. Он обмотал его каким-то тряпьем, насадил на ствол лопату и таким образом неплохо замаскировал предмет вожделения всех встречных.

Наташа, наученная горьким опытом знакомства, с бандой «крестоносцев», тоже приняла меры предосторожности, взлохматив волосы и измазав лицо сажей от костра.

После этого она стала похожа на десятки других замарашек, бредущих по проселочным дорогам, хотя и надеялась в глубине души, что новый имидж не произведет слишком сильного впечатления на ее спутника.

Сурков, несмотря на свою неприспособленность к житейским проблемам, нравился ей все больше. Когда стало ясно, что родителей найти им так и не удастся, он стал для нее единственной опорой. И девушка не переставала удивляться его тактичности и полному отсутствию эгоизма. Казалось, он вообще не способен думать о себе и, если бы не ее забота, давно закончил бы это затянувшееся путешествие, став жертвой какой-нибудь банды.

Оба они чувствовали себя слишком одинокими, слишком заброшенными и никому не нужными в этом беспощадном мире. А робкое понимание того, что прежде всего они нужны друг другу, еще только рождалось в их душах.

Лосев, Ксения и Зуров сидели у костра, под крылом своей рухнувшей в лес искореженной машины. Им здорово повезло, что они остались живы и с Ксенией ничего не случилось. Правда, теперь их осталось только трое.

Получив во время посадки тяжелое ранение в голову, один из братьев Луцких пожелал уйти в «свой синий рай» — так витиевато называлось на местном наречии принятие дозы голубых грибов. Кажется, это был Виктор — Лосев все время путал близнецов. Слишком уж были похожи оба брата и по внешности и в поступках. Второй не захотел отпускать его одного, а может, не решился оставаться в обществе малознакомых людей, не вызывавших его симпатий. Для Лосева навсегда осталось загадкой, почему братья вообще согласились участвовать в его экспедиции.

Ксения, не рассказав Лосеву сразу же о том, что произошло между ней и братьями в его отсутствие, так и не решилась сделать это позже и поэтому почувствовала огромное облегчение, когда братья решили уйти.

Никто не пытался их отговорить. Такие решения каждый принимает самостоятельно.

Прошлым вечером Николай набрал голубых грибов — благо их в этом лесу не приходилось искать, росли под каждой елкой, — приготовил похлебку и сел ужинать рядом со своим братом в стороне от остальных.

Лосев ворошил прутиком слабый огонь в костерке, у которого сидело теперь всего трое людей, и думал о том, что с виду голубые грибы выглядят достаточно аппетитно. Почти как белые. Только вокруг ножки, если приглядеться, можно заметить легкую синеву. Да еще мякоть, соприкоснувшись с воздухом, быстро темнеет. Это он понял еще в горнице у Ксении, в тот самый первый день, когда Д только что познакомился с ней. Сколько всего произошло с тех пор… Хотя времени, его личного, биологического времени, прошло не так уж много.

— Как мы узнаем, что вышли из зоны захвата? — спросила Ксения, зябко поеживаясь и всматриваясь в окружавшую их темноту, замыкавшую со всех сторон небольшое пространство, высвеченное их костром.

Молчаливый лес действовал на Ксению угнетающе, и Лосев хорошо ее понимал. Он исам уже начал уставать от этой постоянной мертвой тишины.

— Лес оживет, — задумчиво сказал Лосев, — появятся птицы. Звери выйдут из своих укрытий и займутся своими повседневными делами. Жизнь начнется…

— И исчезнут эти поганки, — сказал Зуров, кивнув на целую семейку голубых грибов, расположившихся под соседней елью.

«Не такие уж они поганки, — подумал Лосев. — Скорее это дверь. Дверь в другие миры. И каждый, кому не нашлось здесь места, кто слишком устал, или болен, или не в состоянии больше выносить бремя постоянных неудач, каждый может ею воспользоваться. Это так легко и так просто. Одним движением решить все свои проблемы… Редко кто думает о последствиях, о завтрашнем дне. Вот почему пустеют города…»

К утру братья исчезли. Для Лосева так и осталось загадкой, каким образом под действием наркотика, содержащегося в грибах, в параллельный мир переносится материальное тело. В палатке братьев остались их одежда и снаряжение. Удивившись собственной брезгливости, Лосев распорядился ничего не брать из их вещей.

Как только утреннее солнце позолотило верхушки сопок, отряд вновь двинулся на запад.

Их по-прежнему окружал мертвый лес, ни зверья, ни привычного жужжания мошки.

— Мы идем слишком беспечно, — заметил Зуров. — Надо бы кому-то разведать местность впереди. Не нравится мне этот лес!

— Мне он тоже не нравится. Но чем скорее мы выйдем к Южноуральску, тем лучше. Нас слишком мало, для того чтобы высылать разведку. Я надеюсь, что под Южноуральском проходит линия нашей обороны.

— Сильно в этом сомневаюсь. До Южноуральска, если верить карте, осталось часа два ходу, а тишина стоит такая, как будто здесь все вымерли. Если бы поблизости шел бой, мы бы это услышали.

— В любом случае, до города надо добраться засветло — на окраинах ночью слишком опасно.

— Что мы будем делать, если Южноуральск попал в зону захвата? — спросила Ксения, до сих пор терпеливо сносившая все тяготы похода, но было заметно, что после вынужденной посадки ее настроение изменилось.

— Найдем какое-нибудь укромное место. Отдохнем пару дней. Потом пойдем дальше.

— Ты не надеешься найти здесь другой транспорт? — В вопросе Ксении он почувствовал усталость и подумал, что ее может не хватить на весь этот поход. И все же ответил правду. Он всегда говорил ей только правду.