Люди, переглянувшись, помотали головой.

– Скажите: кто-нибудь из пассажиров этой секции контактировал с птицей или пользовался туалетной комнатой в секции номер три?

– Нет, никто, – сказал отец ребенка, как будто успокаивая себя. – Но наш стюард… он дотрагивался до птицы!

По обе стороны переборки, в первой и третьей секциях, столпились люди. Они кричали, задавали все более жуткие вопросы. Безумный взгляд Мелани упал на темноволосого путешественника, прислонившегося к дверному косяку своей каюты.

– Я видела, как он несколько раз протирал руки бактерицидным гелем! – воскликнула она, указывая на него пальцем. – Он почти не покидал свою каюту! Он там один! А почему, как вы думаете?

– Потому что именно он распространяет этот гребаный вирус! – ответил какой-то пассажир, дико вращая глазами. – Я не хочу сдохнуть по его вине!

Мужчина замотал головой:

– Вы с ума сошли, я тут ни при чем.

Перед сонмом угрожающих лиц он отступил назад в каюту, хотел было закрыть дверь, но кто-то вставил ногу в проем. Горстка пассажиров ринулась внутрь, громя все на своем пути, в то время как какая-то женщина била кулаками в коридорный иллюминатор.

– Чего же вы ждете, военные? – плакала она. – Почему бы вам не вытащить нас отсюда, вместо того чтобы смотреть, как мы умираем?

Муж притянул ее к себе, и она рухнула в его объятия. Кто-то кричал в микрофон, что здесь, внутри, смертельный вирус, что нужно выбираться наружу, но необходимо также прорваться в запертые каюты. Там укрылись террористы, и у них должен быть с собой антидот. Ален бросился к своей каюте, открыл дверь рукой в перчатке. Штора была задернута, но мощный свет прожекторов пробивался сквозь ткань. Джильда с сыном лежали на верхней откидной койке. Мать прижимала малыша к себе. Она вытерла струйку крови из носа Джереми.

– Ничего страшного, – сказала она. – У меня тоже так бывает время от времени.

Ален застыл в дверном проеме. Джильда плакала.

– Птичье перышко, – выговорила она. – Он просто поднял красивое перышко… – Она медленно сомкнула веки. – Пожалуйста, закройте дверь. Мы с Джереми устали, мы оба поспим немного в ожидании, когда корабль тронется в путь.

Она поцеловала сына в лоб и осторожно вытерла ему нос, откуда вытекла капелька крови. Они оба вытянулись на койке. Ален тихо закрыл за собой дверь.

Глядя на этих людей, у которых все ярче проявлялись тревожные симптомы, он понимал, что все кончено. Им предстоит умереть. Нет ни вакцины, ни способа противостоять этому новому, случайно полученному вирусу. И все потому, что какому-то психу удалось выбраться из сверхнадежно защищенной лаборатории, украв двух зараженных вирусом птиц. Но почему именно круизный лайнер? Чтобы продемонстрировать силу вируса и напугать планету «примером»? Что это – требование, суровое предупреждение или желание уничтожить человечество? Ален представил себе, каков был бы масштаб катастрофы, если бы террористу удалось осуществить задуманное, если бы корабль не остановили. Зараженные люди разбрелись бы по Барселоне, в это время года наводненной туристами. Вирус попал бы на заградительные барьеры, на поручни эскалаторов, на дверные ручки, к которым прикоснулись бы тысячи рук.

Нет, военные не рискнут выпустить с корабля зараженных людей. Может, они ждут, пока вирус сделает свою работу, полагая, что если террорист остается на судне, то, скорее всего, он окажется среди выживших.

Ален услышал крики пассажира с бактерицидным гелем, но у него уже не было сил вмешаться. Он почувствовал, как по губам стекает теплая жидкость, на кончиках пальцев осталась кровь. Снаружи донесся усиленный мегафоном голос: «Всем оставаться на своих местах! Некоторые из вас заражены опасным вирусом! Возвращайтесь в каюты и не выходите! Бригады по дезактивации прибудут на вертолете с минуты на минуту! Мы приступим…»

Окончания фразы Ален не услышал. В нескольких метрах от него мужчина металлическим чемоданчиком выбил большой иллюминатор в коридоре и с криком выбросился наружу. После головокружительного падения он ударился о воду.

Этот несчастный стал первым из многих.

Из 1603 пассажиров, бывших на корабле, не выжил никто.

Пока все эти люди умирали, ярко-алая птица клевала хлебные крошки, рассыпанные прохожими у подножия Эйфелевой башни. Десятки подошв наступали на ее помет, голуби доклевывали за ней кусочки хлеба.

Алая птица села на край металлической конструкции. Американский турист Питер Андерсон, приехавший в Париж полюбоваться красотой его достопримечательностей, воспользовался случаем, чтобы сфотографировать птицу телеобъективом с расстояния около двадцати метров. За все время пребывания во Франции он не контактировал с вирусом.

Тем не менее спустя две недели он и члены его семьи, как и пятьдесят четыре процента жителей штата Мэн, были уже мертвы.