тяжелые кусочки вожделенного желтого металла, покрутил в руках и уставился на Архипку, требуя разъяснений.

— Дошел до ручья, а там Кабай по кустам уже лазает какую-то зверушку гоняет. Я хотел посмотреть кого он там прижучил, а на берегу что-то блеснуло. Пошел глянуть, что такое блестит. А там, где ручей в речку впадает, берег подмыло и он обвалился. Смотрю на кучке глины сверху вот этот лежит. — Архипка показал на самый маленький самородок весом граммов в десять. — Я в кучке порылся нашел вот этот. — Он указал на пятидесятиграммовый самородок. — А этот прямо в воде лежал.

— Ишь глазастый какой, летна боль. Молодец Архипка! А ты говорил, что ручей выше прииска. — Обратился дед ко мне.

— Прекрасно помню, что он был выше по течению Аптазы. Но это когда было. Горы видимо постоянно потряхивает, вот и меняют родники русла.

— Ладно! Давайте вечерять. Завтра с утра покажешь, где золотишко сыскал. — Обратился дед к Архипке. — А сейчас иди руки помой. Летна боль!

Архипка порывался еще что-то сказать, но лишь шмыгнул носом и отправился к реке отмывать, измазанные в глине, руки.

Наутро, сжевав несколько сухарей и выпив чаю с сахаром, который дед откалывал от большого куска обушком своего ножа и скудными порциями выдавал нам с Архипкой. Но сегодня мы не обратили на это никакого внимания, так велико было желание добраться наконец до золотых россыпей.

Добрались! Но золотых россыпей пока не обнаружили. В месте, где Архипка нашел самородки взяли несколько проб. При каждом промыве в лотках оставалось до грамма золотых песчинок, да попались четыре крохотных самородка общим весом в граммов пять. После обеда стали брать пробы ниже по течению. Все те же песчинки. Сели передохнуть и подумать с дедом, где же та жила может залегать? Неугомонный Архипка опять куда-то смылся. Дед почесав бороду и затылок выдал:

— Надо, летна боль, выше ручья попробовать.

Надо так надо. Захватив лопаты с тяпками, лотки пошли брать пробы выше ручья.

— Немтырь, дядька Софрон идите сюда. Скорее! — Раздался Архипкин крик. Побросав инструмент и лотки, мы ринулись на голос. Выскочив из-за кустов, увидели живого и здорового Архипку, который приплясывал от нетерпения, ожидая нас.

— Вот смотрите. — Он указал пальцем в сторону реки. Подойдя поближе мы увидели … Нет не золотые самородки устилающие дно реки. Увы! На песчаной отмели, образовавшейся после спада воды, выглядывала из песка пара желтых камешков.

— Никак нашли жилу то. Летна боль! — Прокомментировал дед выковыривая самородки и разгребши песок в основании небольшого берегового обрыва вытащил еще пару желтых увесистых камешков. — Тащите сюда лотки. — Скомандовал он.

Мы бегом бросились к брошенному инструменту и мигом притаранили его к деду. Тот наполнил лоток тут же взятым грунтом и начал промывать. Мы затаив дыхание следили за его манипуляциями. Наконец смыл последний песок дед показал нам пару небольших самородков и довольно много желтых песчинок.

— Архипка ты гений. — Завопил я и, схватив друга за руки, запрыгал вмести с ним от избытка чувств. Дед некоторое время смотрел на нас давая выплеснуть радостные эмоции и, наконец, сказал:

— Будя. Ишь расскакались, что твои козлы! Летна боль. Архипка бери второй лоток. А ты, Ляксей принеси запасной котелок. Золотишко ссыпать туда будем. Потом сворачивай стоянку и сюда все тарань, лошадей тож веди.

Получив четкие указания мы с энтузиазмом кинулись их выполнять. Архипка схватив лоток и лопату кротом зарылся в песок. Я бегом помчался к оставленному лагерю. Там по-быстрому отыскал запасной котелок и так же бегом вернулся. На большом листе лопуха красовалась небольшая горка золотого песка. Отдельно лежали несколько самородков.

— Ух ты как много! — В восторге воскликнул я.

— Не слишком радуйся. — Обломал меня дед. — Это паводком размыло жилу. Пустую породу вода унесла. Остались золотишко, песок да камни. Когда эту косу промоем, придется берег копать, а там чуть ли не сажень пустой землицы нужно снять, чтобы до жилы добраться. Накопаемся вдосталь, летна боль.

— Все равно уже поездку оправдали. С полкилограмма золота уже добыли, а впереди еще все лето.

— Не знаю, что за килограммы твои, а чуть поболе фунта накопали. Ладно, давай барахло сюда перетаскивай. — Оставил дед за собой последнее слово.

Я не спеша потопал к лагерю паковать раскиданное имущество и грузить его на лошадей. Провозился часа два. Наконец упаковав все, закинул тюки на безропотных лошадок, привязал их длинной веревкой друг к другу цепочкой и повел караван на новое место, прямо к ручью. Там пришлось заново обустраивать лагерь и готовить ужин.

Наутро мы с Архипкой ринулись было промывать золотой песок, но дед нас притормозил. Пришлось сначала отпилить два бревна длиной метра по три, а потом городить запруду на ручье. Сначала мы с Архипкой вкопали поперек ручья довольно толстую жердь. Потом нарубив кольев, стали их вбивать в дно ручья так, чтобы жердь придерживала верхние концы вбитых кольев. Затем отступив вверх по течению с полметра вбили второй ряд кольев, также зафиксировав их верхние концы вкопанной поперек жердью. Потом стали таскать камни и забивать ими пространство между двумя рядами кольев. Когда закончили, то получилась вполне нормальная плотина и вода в ручье стала подниматься.

Пока мы возились с запрудой, дед сделал из спиленных бревен трех метровый желоб с поперечными вставками, видимо для задержания золотых песчинок и с нашей помощью установил его у запруды наклонно, ближе к золотоносной косе. Желоб, а дед обозвал его колодой, был снабжен заслонкой перекрывающей воду. Открыв заслонку и, посмотрев как по желобу идет вода, дед увеличил наклон.

— Тащите песок с косы. Испытаем колоду. — Отдал он приказ.

До косы было шагов пятнадцать и мы быстро натаскали песку и камешков до бортов. Дед открыл заслонку и вода хлынула в желоб смывая песок и глину. Дед ворошил тяпкой эту смесь, помогая воде. Наконец вода смыла всю муть и в основании поперечинок, среди задержавшегося песка выглядывали многочисленные желтые пылинки и блестели желтыми боками несколько маленьких самородков. Дед выбросил из желоба оставшиеся камни, тщательно их перебирая и кажется даже взвешивая в руке, один показавшемся ему подозрительным он обстучал обушком ножа, пояснив:

— Иногда самородок бывает коркой покрыт. Так. Что глядите и особо тяжелые камни проверяйте. Летна боль!

Потом собрал самородки, вытащил попереченки и поливая из ведра водой смел, заранее заготовленным, гусиным крылом песок и золотую пыль в лоток. Поставил попереченки на место и стал в лотке промывать песок. Наконец осторожно смыв последние песчинки вытряхнул маленькую кучку желтой пыли на заранее приготовленную холстинку:

— Ну вот! Колода-то всяко лучше