холле — а здесь могли быть случайные глаза и уши. Хотя, быть может, его удушало это цветочное зловоние, и здесь я был бы только рад сбежать из зоны поражения . — Туда, где нас не побеспокоят. Вас не затруднит побеседовать с нами в более приватной обстановке?

Нет, все же мне нравился этот Луций. Манерность у него, как по мне, была даже излишняя, но этот молодой человек превосходно умел в нужный момент разряжать обстановку и отвлекать внимание на себя. Кроме того, он был прав: нельзя было обсуждать подобные вопросы в людном месте.

Брат замешкался, косясь на парадные комнаты. Оттуда доносился шум разговоров. Заиграл небольшой оркестр — жалобные скрипки и виолончели. Значит, скоро начнут.

— Сейчас начнется поминальная трапеза, — попытался отделаться Алексей. — Быть может, вы присоединитесь к нам, а после мы…

— Исключено, — безапелляционным тоном заявила Друзилла. — Я же сказала: мы здесь не ради моего покойного брата, а ради вас — живых и пока что здравствующих. Уж изволь уделить старухе десять минут своего бесценного времени. Я, между прочим, тащилась сюда из Стрельны, и столь долгие разъезды не идут на пользу моему старому костлявому заду.

Друзилла, судя по всему, ни с кем в этом доме не церемонилась. Я еще толком не разобрался, насколько высокое положение в Ордене она занимала, но, видимо, достаточное, чтобы позволять себе подобный тон и выражения в общении с представителями знати.

Но вот братцу моему это явно не нравилось. Вообще, чем больше я его узнавал, тем сильнее он походил на своего почившего деда. Тоже будет упрямиться, упрется рогом — и хрен сдвинешь. И неуважения к себе он, как и дед, не позволял. Вот и нашла коса на камень: Друзилла тоже не терпела возражений.

— Леш, все, кого мы ждали, уже явились, — примирительным тоном проговорил я. — Библиотека должна быть свободна, а родители пока что заняты беседой. Это растянется на какое-то время. Не думаю, что нас хватятся так быстро. К тому же я бы пока что предпочел не посвящать наших старших в эту ситуацию. Отцу и так сейчас тяжело, а матушка… Чувствительная она.

Видимо, это сыграло ключевую роль. Алексей, как и положено ответственному сыну, был сильно привязан к семейству, а новоиспеченные князья взаправду горевали.

— Хорошо, — он взмахнул рукой в сторону дверей, уводивших в западную часть дома. — Прошу в библиотеку. Но напомню, что времени у нас немного. И отец все равно вскоре должен обо всем узнать.

Друзилла фыркнула.

— Как будто он в силах что-то изменить.

М-да. Попал ты, Хруст. Семейка-то не из простых. Отношения далеки от идиллических. Чего стоило то, что родная тетка нашего отца только что при постороннем для нас Луции заявила о недоверии к новому главе семьи. Хотя, быть может, за годы, что она провела в Ордене, носители Темного дара и правда стали ей куда роднее… Как бы то ни было, этот балаган следовало подводить к логическому завершению.

Брат Луций едва заметно мне кивнул в знак благодарности, когда мы направились к дверям. Видимо, ему было не впервой присутствовать при наших семейных перепалках. А он, оказывается, много о нас знал… И хорошо бы, чтобы он так же виртуозно умел держать язык за зубами.

— Прошу, — брат жестом отпустил удивленного лакея, но тот не посмел и рта открыть. Просто ретировался, почувствовав, что старший княжич источал флюиды раздражения.

Я заметил, что Алексей вообще слишком уж занервничал, увидев ту оплавленную черную куколку. Мне этот вольт показался совершенно безобидным, как и все остальное «колдунство», о котором ходили легенды в моем мире.

Подумаешь, кто-то воду заряжал от телевизора, кто-то читал гороскопы, ревнивые барышни наверняка могли тыкать иголками в фотографии соперниц, а любители халявы открывали чакры и настраивались на денежные потоки. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.

Но все это было… ребячеством каким-то, что ли. На уровне лечения геморроя свежесорванным огурцом с грядки — вместо того, чтобы пойти к врачу и решать проблему научно доказанными методами, обращаться к живительной силе земли. Глупо же.

Мне всегда казалось, что если человек полагается на какие-то высшие силы, то он расписывается в собственной беспомощности и неспособности менять свою судьбу. На своем коротком веку я повидал очень мало людей, которым все эти эзотерические штучки реально помогли. Но много раз видел, как доверившиеся «магии» теряли последнее. В том числе и остатки разума.

Но здесь, в этом мире, все было иначе. И это сбивало меня с толку.

Судя по тому, что я успел узнать и даже применить собственными руками, магия была реальна и имела весьма ощутимые и порой болезненные физические проявления. Она работала как еще один слой реальности, гармонично встроенный во вполне привычную мне трехмерную действительность. И я не мог понять, почему так вообще происходило. Не мог подобрать пусть даже самое дурацкое объяснение этой «надстройке», лишь бы оно меня успокаивало и хоть как-то укладывалось в голове. Хрен там. Чем дольше я находился в этом мире, тем отчетливее понимал, что конкретно влип, но не понимал, во что.

Чем дальше, тем запутаннее все становилось.

И это начинало меня неимоверно бесить.

— Итак, — Алексей закрыл двери и, даже не предложив гостям сесть, облокотился спиной о стеллаж. — Какие еще важные сведения вы припасли?

Друзилла каркающе рассмеялась.

— Сдается мне, голубчик, настала твоя очередь искать и предоставлять эти сведения. Думай, кому насолил. Про братца твоего и так все ясно — непутевый он, но безобидный. По крайней мере был до недавнего времени. Но вольт-то подбросили еще до того, как он загремел в Академию и на заголовки газет.

Брат растерянно пожал плечами.

— Понятия не имею, темная мать! — почему-то это обращение прозвучало как ругательство, и я едва сдержал улыбку. Ну, не «ваше темнейшество» — уже хорошо. — Вы же меня с пеленок знаете! Дед растил в черном теле, муштровал, спуску мне не давал… Готовил к тому, что однажды мне придется наследовать…

— Да просто пытался он на тебе отыграться за неудачный проект в лице своего сына, — отмахнулась старуха. — Отец твой — человек хороший и приятный во всех отношениях. Но нет в нем твердости. И Николай это быстро понял. Но сколько ни пытался вылепить из него наследника по собственному образу и подобию, ничего не вышло. Из стекла молоток не сделаешь.

Я слушал их перепалку и мотал на ус. Хорошо, что Друзилла все-таки заявилась. Теперь я хотя бы четче представлял фигуры в этой партии. Но по отцу и так было понятно, что железной рукой он не