Прожив пять лет в одной баварской коммуне («Мы стремились исправить хотя бы часть того ущерба, который был нанесен послевоенному поколению»), он в 1976 году отправился в паломничество в Гималаи, где познакомился с женщиной из Калифорнии и последовал за ней в Санта-Круз. Здесь он попал на ту благодатную почву, на которой произрастал весь человеческий потенциал Северной Калифорнии, поэтому развитием своего потенциала он и занялся, испробовав себя в разных ипостасях: одно время он заведовал центром медитации, основанным и руководимым индийским гуру по имени Раджнеш, затем занялся массажем (включая глубокий массаж тканей и рольфинг), затем райхианской и гештальттерапией и даже архитектурно-ландшафтным проектированием, чтобы оплатить накопившиеся долги. Когда в 1982 году, вскоре после смерти отца, на курсах голотропного дыхания в Эсалене он познакомился со Станиславом Грофом, который вел эти курсы, то почувствовал наконец, что в его лице обрел настоящего отца. Под руководством Грофа на этих курсах Фриц «пережил нечто столь же сильнодействующее, как и любой психоделик. Вдруг, ни с того ни с сего я пережил момент своего рождения – увидел мать, рожавшую меня. Пока происходили роды, я словно на огромном широкоформатном экране увидел бога Шиву, создающего и разрушающего миры. И все в группе захотели того же!» Таким образом, к массажу он добавил еще одну практику – голотропное дыхание.

Вместе с Грофом Фриц провел в Северной Калифорнии и Британской Колумбии серию интенсивных многолетних тренировок. Во время одной из них он встретил свою будущую жену, клинического психолога. Систему голотропного дыхания преподавал сам Гроф; он же и разработал этот нефармакологический метод после того, как психоделики были объявлены вне закона. Но Гроф, по словам Фрица, делился с группой избранных не только секретами дыхания, но и своими глубокими знаниями по теории и практике психоделической терапии, тактично и осторожно передавая эти методы новому поколению. Несколько человек из этой группы, включая Фрица и его будущую жену, со временем стали психоделическими терапевтами, занимаясь этим видом терапии подпольно. Она работает с женщинами, которые приезжают к ним сюда, в горы, а он – с мужчинами.

– На этом много не заработаешь, – сказал мне Фриц. И в самом деле, за трехдневный сеанс, включая жилье и стол, он взял с меня только 900 долларов. – Во-первых, это незаконно, а во-вторых, опасно. Человек ведь может сойти с ума. Поэтому много денег на этом не заработаешь. Но я целитель, и эти препараты действительно эффективны.

Но и без того было совершенно ясно, что это его призвание и что он любит свою работу – любит наблюдать за тем, как люди на его глазах претерпевают глубочайшие изменения и преображаются.

* * *

Фриц рассказал, что меня ждет, если я соглашусь работать вместе с ним. Я должен буду возвратиться сюда через три дня, а ночевать буду в восьмиугольной юрте, где и будет происходить «сама работа». Первый день будет разминочным и будет посвящен более обстоятельному знакомству, при этом мне дается выбор: либо принять МДМА, либо провести сеанс голотропного дыхания. (Естественно, я выбрал голотропное дыхание, объяснив ему, чем обусловлен мой выбор.) Это даст ему возможность пронаблюдать за тем, как я воспринимаю измененное состояние сознания и как справляюсь с ним, а на следующий день, утром, он даст мне ЛСД и отправит меня в психоделическое странствие.

Я спросил его, уверен ли он в чистоте и высоком качестве используемых препаратов, поскольку они поступают от нелегальных производителей. Как только приходит новая партия товара, объяснил Фриц, «я сначала проверяю их на чистоту, а потом, прежде чем дать кому-то, сам принимаю пробную дозу, чтобы убедиться, насколько она качественна». Пусть это и не сертификат Управления по санитарному надзору с печатью «одобрено», подумал я, но все же лучше, чем ничего.

Когда Фриц работает с клиентами, он «чист», то есть не принимает препарат, но он поддерживает с ними психическую связь и часто получает от них «эфирные послания». Во время сеанса он ведет наблюдения, делает записи, ставит музыку и примерно каждые 20 минут проверяет состояние клиента.

– Если я спрошу вас о чем-то, то не где вы находитесь, а как себя чувствуете, – сказал он. – Я здесь только ради вас, ради того, чтобы, так сказать, создавать атмосферу покоя, поэтому вам не о чем и не о ком беспокоиться. Ни о жене, ни о детях. Отпустите все эти проблемы и – вперед!

Вот еще одна причина, почему я хотел проводить сеансы под руководством терапевта. С того самого момента, когда мы с Джудит прошлым летом отведали волшебных грибов и весь день пребывали в эйфории, тень беспокойства по поводу ее самочувствия то и дело омрачала безмятежность моих странствий, заставляя держаться как можно ближе к поверхности. В той мере, в какой мне была ненавистна вся эта психическая болтовня, в той же мере мне была по душе мысль о том, что кто-то заботится обо мне, «создавая атмосферу покоя».

– Вечером в предпоследний день я попрошу вас, прежде чем вы отправитесь спать, сделать кое-какие записи. А утром мы сравним записи и постараемся интегрировать и осмыслить пережитое вами. Затем я приготовлю роскошный завтрак, после чего вы будете готовы к переходу в нормальное состояние.

Мы договорились о времени моего возвращения, и я уехал.

* * *

Первое, что я узнал о себе в первый же вечер, когда мы с Фрицем работали в юрте, что я «слишком податлив», то есть восприимчив к трансу, совершенно новому для меня психическому пространству, в которое я вхожу за счет небольшого сдвига в системе дыхания. Как говорится, хуже не придумаешь!

Наставления, которые давал Фриц, были просты и прямолинейны:

– Дышите глубоко и часто, а в конце сделайте сильный выдох. Поначалу это состояние покажется неестественным, поэтому вам придется сконцентрироваться на ритме и поддерживать его, но через несколько минут тело освоится с ним и будет поддерживать его уже автоматически.

Надев наглазники, чтобы не мешал свет, я вытянулся на матрасе, а Фриц тем временем поставил музыку, какие-то первобытные общинно-родовые или племенные ритмы, отбиваемые непрестанной дробью барабанов. Рядом со мной он поставил пластиковое ведро, сказав, что людей иногда тошнит и рвет.

Да, это была трудная работенка. Поначалу дышать таким учащенным, насильственным образом действительно казалось чем-то неестественным, даже несмотря на весь энтузиазм и ободрения Фрица, но затем тело как-то вдруг освоилось с этим ритмом, и я вскоре убедился, что для поддержания скорости и темпа даже не требуется о них думать. Было такое ощущение, словно я освободился от силы земного притяжения и вышел на заданную орбиту: глубокие, с долгими паузами, вдохи и выдохи следовали один за другим сами, автоматически. Но теперь я почувствовал неконтролируемое желание начать двигать руками и ногами в такт пульсации барабанов, которое отдавалось в моей грудной клетке новым мощным сердцебиением. Я чувствовал, как этот ритм завладевает мной, им были одержимы и тело мое, и сознание. Помню, меня посещали какие-то смутные мысли, но запомнил я только одну: «Ого! Что бы это ни было, но это действует!»