к стенке незнакомого мужчину и затащила в туалет. Сейчас ее окутывал такой же полумрак. Он скрывал ее слезы. Отчаяния, безысходности, боли и разочарования. Ну почему он ушел? Что было в его глазах в тот момент? Разочарование?

Однако все мысли пропали, когда массивная фигура схватила девушку в охапку, закрывая ладонью глаза, а затем потащила в туалет. Мужской.

* * *

Соня вообще ничего не поняла, поначалу безвольной куклой волочась за незнакомцем, однако…

Такой родной еловый аромат парфюма ударил в нос. Она поначалу не поверила собственному обонянию.

– Кто вы? – зарычала и начала отбиваться, но руки мужчины держали крепко.

Втащив ее в кабинку, отнял ладонь от лица, и Соня подняла глаза. Немой крик застыл на губах. Дима! Он прижал ее к стене, обнимая за талию. Молча зарылся в мягкие волосы, касаясь губами шеи.

– Моя девочка, – прошептал, сжимая ее в объятиях.

Соня попыталась вырваться, давясь слезами обиды. С силой оттолкнув дотошного босса, со всей силы зарядила пощечину. Он принял удар, лишь слегка поморщившись. Но в глазах было столько доброты, что девушка начала сползать, не выдерживая биения сердца, готового выскочить и убежать. Он пришел! В голове не укладывалось. Но сильные руки Попова подхватили ее, затем поставили на ноги. Соня ударила его в плечо. Затем еще раз.

– Бей, – прошептал Дмитрий, – но я тебя больше не отпущу.

– Что с твоим лицом? – она увидела на родном лице синяк.

– Твой друг постарался, – усмехнулся босс.

– Яр?

Она вспомнила, как несколько дней назад тот явился домой под утро с фингалом под глазом и кучей синяков. Неужели он был у Димы? Она подрались?

– Он, – кивнул Попов, – приходил дурь из меня вытрясти. Да за нашей Ланой приударить.

Соня улыбнулась. Он пришел, пришел! Словно маленькая девочка, бросилась в объятия любимого мужчины. Он же гладил ее по голове, осознавая, что чуть не умер без милой подчиненной. Перед глазами мелькали картины проведенного с ней времени. Это было так нормально и естественно, что сам чуть было не разрыдался. Ну а страшный период без Сони просто выкинул из головы.

– Ты была так прекрасна на этой сцене. Всех покорила, – произнес эти слова с облегчением, – не думал, что у тебя такой прекрасный голос.

– Замолчи… – Соня начала вытирать лицо ладонями, размазывая грим, – заткнись!

Новая пощечина стала неожиданностью.

– Неужели тебе не плевать на то, что я эти недели жила с другим? Я спала с ним, Дима! – в глазах Сони читалось отчаяние.

Он сгреб ее в охапку, несмотря на постоянные удары маленьких кулачков. В объятиях дотошного босса девушка размякла. Попов схватил ее лицо и поцеловал. Буквально ворвался в нежный ротик, вышибая из нее всю дурь и агрессию. Прижав к стене, долго мучил любимую девушку, кусая, облизывая, порабощая ее сладкие губы. Снова и снова.

– Моя, – шептал в перерывах между поцелуями, – Соня.

Она обвила его руками, не в силах больше сопротивляться. Все нутро тянулось к этому мужчине, разбивая вдребезги обиды и непонимание. Они любили друг друга. Хотели друг друга. Наслаждались друг другом. Стянув с девушки майку, приспустил лямки бюстгальтера, оголяя острые сосочки.

– Я так скучал, – голос то и дело срывался на почти животный рык.

Пальцы впились в нежную кожу груди, выкручивая, сжимая и стягивая. Соня громко застонала. Вжимая девушку в стену, Попов мучил ее тело, будто впервые касался женщины. Прижимал к себе, словно боялся потерять. Рванув ненавистное белье, оставил ее почти голышом. Нетерпеливо стащил с девушки кожаные брюки, оставив в трусиках. Соня закинула голову назад, позволяя дотошному боссу снова и снова ласкать себя. От ее аромата мужчине срывало крышу. Податливая, мягкая, сладкая. И такая родная.

Языком босс изучал ее ушки, опускался к худеньким плечам, снова терзал возбужденные соски. Соня не сдерживала крики. Было плевать, если кто-то услышит. Пусть все знают, как она счастлива. Кожа вновь и вновь взрывалась волнами мурашек. Опустившись на колени, Попов покрывал поцелуями любимый теплый животик, мягкие бедра, затем сдвинул трусики и губами впился в ее дырочку, закинув ногу Сони к себе на плечо.

Ее руки вцепились в волосы мужчины, не давая отстраниться. Губы, которые она желала долгими ночами; руки, дарящие наслаждение на самом глубинном уровне. Доверие, вернувшееся так быстро, что оба не осознавали, как могли провести эти недели порознь. Язык Попова методично слизывал горячую влагу с ее губок. Босс вдыхал аромат, пальцами трахал узкое лоно, пока не почувствовал сильные спазмы. Но после первого оргазма не прекратил. Ему было ее мало.

Второй пик пришел быстрее. Дмитрий растягивал Соню, вдалбливая в нее уже три пальца, не прекращая работать языком. Он был должен этой девушке. Много-много оргазмов.

– Трахни меня, прошу, – она с трудом могла говорить.

Рывком поднявшись, Попов расстегнул джинсы и на всю длину вошел внутрь. Зубы Сони вцепились в крепкое плечо. Как же она скучала по этому мужчине. Ненасытный, грубый, но при этом бесконечно родной и теплый. Губы помимо воли молили входить еще глубже. Пальцы сминали ткань футболки, ногти впивались в кожу, заставляя босса двигаться еще резче. Рывком выйдя из Сони, Дмитрий развернул ее, прижимая в стене. Затем вошел снова.

Девушка кричала так громко, что казалось, будто ее слышно даже на танцполе. Но концерт продолжался, а Соня и ее дотошный босс предавались жарким плотским утехам в туалете клуба. Там, где все началось.

– Кончи в меня, умоляю, – шептала девушка, которой сносило крышу от похабных звуков, шлепающих вспотевших тел.

С рыком босс излился внутрь сжавшейся дырочки. Соня чувствовала пульсацию внутри себя, не желая выпускать любимого мужчину. Плюхнувшись на унитаз, Попов попытался отдышаться. Девушка села сверху, затем крепко обняла Дмитрия.

– Я люблю тебя, маленькая, – снова зарылся в ее волосы, раз за разом вдыхая аромат любимой подчиненной.

Хотя, она уже не была его милым старшим менеджером. Плевать. Его Соня. Но девушка вдруг показательно насупилась.

– Вас… – прошептала ему на ухо.

Попов непонимающе уставился на нее.

– Ты любишь нас? – взяв ладони Попова, Соня прижала их к животу.

Он сначала не понял.