сторонам. Кавалеристы на своих свежих конях перепрыгнули первый из насыпанных нами валов, подгоняемые скачущими за ними рядами и с вершины второго вала их встретили все три ствола моих пушек. В моём приказе не было нужды и через несколько мгновений их грохот сотряс мир. Одна сплошная плотная туча картечи из трёх стволов врезались в столпившиеся у спуска вала тела кавалеристов и их коней. Удар картечи был страшным. Отлитые свинцовые шарики рвали металл и плоть, людей и коней, лишая жизни всё живое, что представало пред ними. Крики умирающих и раненных стали симфонией этой битвы. Пушки затащили назад и из-за второго вала показались мои аркебузиры. Новый залп двух десятков стволов внёс ещё большую сумятицу в столкновение и обрушили былой боевой запал выскочивших на рейд защитников крепости. Несколько десятков тел пали, залив первый вал кровью и смертью. Конники в страхе начали отворачивать коней обратно в сторону крепости, но тут последний удар нанесли спрятанные в лесу тартосцы. Они возникли из леса и врубились в рассеянные ряды кавалеристов восставших. Их тяжелые мечи и топоры рубили дрогнувших врагов, пробивая доспехи и человеческое мясо. «Бронзовые Шпоры» бились профессионально и вскоре даже остатки хоть какой-то стойкости улетучились. Восставшие побежали и «шпоры» кинулись за ними, но я остановил их. Пусть сейчас ворота и открыты в ожидании отступающих и можно ворваться «на плечах» убегающих, но я осторожничал, ведь было неизвестно сколько там внутри противников.

Оставшиеся в окружении восставшие, завидев побег своих соратников, мгновенно сложили оружие. Мои бойцы мгновенно сковали их, оттаскивая в настоящий лагерь. Павших на склоне бойцов было целых два десятка, изрешечённых пулями, картечью и изрубленных оружием. Ещё четверых мы смогли пленить и это было очень хорошо. Их поставили в ряд на колени прямиком в грязь.

— Ну и зачем вы восстали, господа-товарищи? — спросил я пленников, ходя вдоль их ряда и подкидывая в ладони свой нож, — Я же вам предлагал оставить город и уйти с миром.

Трое из них молчали, сконцентрировавшись с грязью под ногами, но одному же, похоже, совсем не прельщало находиться в плену. Он взглядом искал мои глаза и всячески ёрзал на земле, пытаясь вывернуться в удобную позу.

— Господин! Господин! — крикнул этот человек, пытаясь подняться на ноги, — Я расскажу вам всё о крепости! Я проведу вас внутрь! Я расскажу всё-всё!

Стоящим рядом Вирт ударил его под колено, и пленник вновь рухнул на колени.

— Кто ты такой?

— Я Клод! Я наёмник из Пуржа! Прибыл сюда две недели назад. Я всё вам расскажу! — залепетал пленник, но сразу замолчал, когда я направил в его сторону нож.

На вид этот наёмник был далеко не из бедных. Его наполовину латный доспех не украшался никакой геральдикой, но следы многих боёв успели отличиться на металле, оставив множество следов. Вряд-ли он успел бы сорвать сюрко, а потому вполне мог говорить правду. Пурж же был одним из больших городов в Рюгленде, да и Клод говорил с акцентом тех недалёких земель.

— Сколько в крепости людей?

— Примерно четыре сотни. Половина из них ополчение. Остальные это личные дружины богатейших купцов и наёмники.

— Сколько в городе провизии?

— Месяца на четыре осады точно хватит. Торговцы говорят о том, что ещё к ним должен будет подойти караван с провизией из Рюгленда.

— Подкрепление вместе с провизией может прийти?

— Этого я не знаю. Всё может быть.

— Что с Корбинами?

— Тоже не знаю. Их гербы и штандарты сжигали, когда я приехал.

— Будешь жить. По крайней мере до завтрашнего утра. — похлопал я говорливого пленника по плечу.

Остальных пленников вызвался допрашивать Сезар, и я позволил ему это сделать. Этот бородач сможет раскусить даже самые крепкие языки, а потому ещё информации мы сможем скоро добыть. Чуть позже я ещё раз переговорил с Клодом и теперь картина была чуть яснее.

Оказалось, что в городе теперь верховодит совет из пяти самых влиятельных купцов, личные войска которых и совершили переворот в городе в одну из прекрасных ночей. Дескать они смогли ворваться в замок и либо убили там семейство Корбинов, либо заставили их замок покинуть. Никто этого достоверно не знал, но, похоже, оба варианта устраивали повстанцев. Дежурящие на стенах сменялись раз в четыре часа, а на каждой из башен одновременно несли службу до десятка человек. На наше счастье, сейчас за стенами не стояло ни одного требушета и мы могли подходить к городу достаточно безопасно на дистанцию выстрела лука. Печалило же то, что припасов в крепости было предостаточно и стрел им хватит на то, чтобы сделать из нас настоящих ежей не один раз. К тому же, никаких секретных проходов в крепость Клод не знал, а водой восставшие снабжались из внутренних колодцев и вынудить их сдаться от жажды будет просто невозможно.

Я стал задумываться над тем, как взять город. Мои пушки слишком слабы чтобы разбить ворота города, людей слишком мало для штурма, а припасов не хватит для осады. Конечно, можно подложить мину под одну из городских стен и подорвать, чтобы иметь хорошую пробоину для атаки. Вот только чтобы обвалить хоть один сегмент придётся потратить значительную часть нашего пороха. Защитники же вряд ли попробуют высунуться за стены ещё раз, ведь вряд ли там воюют идиоты, а потому они точно не купятся на наш манёвр с раздроблением войска.

Следующие пару дней я направлял своих бойцов на разведку, пытаясь выискать хоть какое-то направление, где удар может стать наиболее эффективным и с каждым докладом мне больше казалось, что это просто-напросто бесполезно.

Вот только на третий день всё сильно изменилось. Утром, со стороны дороги на Рюгленд, в небо потянулись чёрные столбы дыма. Ни о каких союзных нам войсках в этой области мы ничего не знали, а потому это вызывало многочисленные вопросы. Я отправил туда несколько своих страдиотов на разведку, а сам приказал остальным готовиться к сражению. Очень мне не хотелось неожиданной атаки со стороны восставших, а потому даже на выставленные «секреты» не стоило возлагать всех надежд.

Вот только Вирт и его всадники вернулись не с врагами. В наш лагерь вошло два десятка человек. У каждого из них на груди было чёрному ворону. Похоже, что это были бывшие властители города, от которых осталось слишком мало, чтобы хоть что-то противопоставить купцам и их армиям. Все из них были матёрыми мужиками и одеты они были в облегчённые латные доспехи. Единственный, кто выделялся из отряда воинов был молодой парень полутора десятков лет, на верхнюю губу