сундук не трогали очень давно. Лала сделала глубокий вдох, чтобы понять, чем же пахнет древность, но не поняла. Вместо этого она резко и сильно закашлялась и не могла остановиться до тех пор, пока ее не хлопнул по спине вернувшийся хранитель. Он безучастно протянул ей кувшин.

– Пей длинно. Прямо сейчас. А то не остановишься, пока не выхаркаешь внутренности.

Лала послушно сделала глоток. В кувшине оказалась не вода, а разбавленный травяной отвар, смягчающий горло. Старик пояснил:

– Только так можно дышать этой пылью и древесиной фирта, и то не все время. Знания даются дорого. Что именно тебе нужно в архиве, Мастер Смерти?

Лала сбивчиво и путанно пояснила, зачем пришла. В потухших глазах хранителя внезапно проснулся интерес.

– Никто еще не искал ответов на твои вопросы. Я помогу.

Когда вечером Лириш заглянул в архив, он не сразу увидел Лалу, скрытую ворохом свитков. Борясь с головокружением и кашлем, она продолжала вчитываться в старинные письмена. Полосатые фиртовые сундуки надежно охраняли свитки от тлена, но на человека действовали пагубно. Джоху же было все равно. Он дремал на шкафу, не обращая внимания на шаркающего хранителя, который все подносил и подносил Лале новые свитки.

– Я все подготовил для Луча, – шепотом сообщил Лириш, словно боясь спугнуть истину, которую искала Лала.

– Да, я скоро… – просипела Лала.

Лириш озадаченно посмотрел на нее:

– Ты здорова?

– Это просто пыль и фирт.

– Тогда тем более бросай все и развейся на улице. Хотя… – Лириш не закончил.

– Что?

– Не сильно продышишься на улице. Хворь у Стены. И в этот раз Шулаю досталось чуть больше песка.

Лала резко встала и подошла к выходу. Закатное солнце не смогло пробиться через стоящую в воздухе пыль, и вечерний город был затоплен тревожными кровавыми сумерками. Купола казались не белыми, а розовыми.

– Так здесь всегда во время Хвори? – обернулась она к подоспевшему Лиришу.

– Не могу сказать наверняка. Во время прошлой было легче дышать.

Они стояли молча, наблюдая, как наползает багровый вечер, пока к ним не вышел хранитель. Старик предложил Лале заняться более важными делами, а все, что касается Хвори и сопутствующих событий, он найдет к утру.

Лала с облегчением вздохнула и горячо поблагодарила хранителя. А по пути к Совету попросила Лириша как-то поощрить старика, ей одной и за неделю бы не справиться с летописями.

Навстречу им не попалось ни одного горожанина. Шулай притаился, словно испуганный зверь, который надеется, что охотник его не заметит. Только у купола Совета было людно. Всем причастным не терпелось увидеть Луч в действии. Лале понадобилось полчаса, чтобы соорудить Луч. Помогать ей никто не осмелился, и лишь когда все было готово, подал голос Мастер Ишр:

– Полагаю, нам нужно сначала опробовать его на чем-то незначительном?

Выбор пал на старое раскидистое дерево у дороги к Маяку. Результаты бы точно заметили из башни.

Лала прицелилась и сделала надрез на ладони, выпуская алые капли на верхний шуларт в пирамидке. Самоцвет покрылся пеной и расплавился, патокой стекая на нижние. Но бледного сияния не хватило даже на то, чтобы отразиться в зеркалах и собрать хотя бы тоненький Луч.

Вздох разочарования прошелестел среди наблюдателей и впитался в складки плащей.

– Может, ты что-то упустила, сестра Лала? – наконец подал голос Мастер Ишр.

Лала не ответила, вместо этого она построила новую пирамидку, полоснула по руке и выдавила из раны в два раза больше крови, чем нужно. Тщетно. Тот же бессильный отблеск.

Зрители со вздохами стали расходиться, а Мастер Ишр вполголоса спросил у Лириша, есть ли у того запасной план действий. Лириш молча покачал головой.

Лала в оцепенении смотрела на неудавшееся оружие, потом вскочила и побежала к Снегу, привязанному неподалеку. Она достала из хурджина свой маленький карманный Луч, нацелила на ближайшее дерево и в отчаянии полоснула по вспухшей ладони в третий раз. Ничего не произошло.

– Лириш! Но ты же видел, что оно работало? – чуть не плача выкрикнула она.

– Видел. Но теперь не работает. Тебе нужно что-то сделать с рукой.

Пока Лала покрывала рану толстым слоем мази, Лириш с Мастером Ишром внезапно оживились – к ним подбежал слуга с соколом в руке. Послание от Совета Семерых гласило:

«На время, пока Хворь стоит у стен Шулая, Луч Маяка не будет направлен на город, ибо благополучие ашайнов превыше всего. Глава Управы и все прочие могут спокойно заниматься важными городскими делами. А переговоры возобновятся с уходом Хвори».

– Сестра Лала, – после минутного молчания обратился к ней Мастер Ишр, – ты думаешь то же, что и я?

– Да. Полагаю, Лучу мешает Хворь.

– Значит, можно напасть на Маяк! – раздался возбужденный шепот, который тут же стих, когда Ишр сердито оглядел оставшихся.

– Это всего лишь догадки, и только глупец ринется сейчас захватывать Маяк. Они и без Луча дадут нам отпор, – уверенно сказал Ишр.

– Согласен. Хворь выиграла нам время и отделила Сайшон понадежнее убитых соколов. Никто ничего не узнает и помочь Совету Семерых не сможет, пока не кончится Хворь. Так используем наше преимущество! – Лириш подошел вплотную к конструкции Луча и после колебания положил на него руку. – Будем надеяться, что это сработает в нужный час.

Глава тридцатая

Лала вернулась в архив и сидела с хранителем, пока старинная вязь слов не сплелась в четкое понимание: в наступлении Хвори на Пустыню виноваты люди. С самых давних времен каждый раз накануне Хвори, за два-три дня, происходило нечто, требующее большого расхода шулартов и их восстановления новыми смертями. Первые Хвори вообще не причиняли большого вреда, но чем сильнее становилась защита Шулая, тем мощнее наступала Хворь, теперь это доказали свитки. Старик-хранитель, за эти сутки ставший еще слабее, восхищался смекалкой Мастера Смерти и чуть не плакал от бессилия, когда она спрашивала, что же можно изменить. Тысячи людей веками послушно следовали закону Пустыни, который, как оказалось, и не закон вовсе, а замысел первых мастеров Смерти.

– Тебе нужен архив Совета Мастеров. Только там могут быть исходные записи, с чего все началось. Я сделал, что мог.

Лала вернулась к себе и снова спала больше суток. Без сновидений, без отправления нужды. Даже недовольный Джох не мог ее разбудить. А когда она наконец разлепила ресницы, в воздухе витала радость, проникая в жилище отчаянно-веселым утренним птичьим гомоном. Хворь отступила от Шулая и забрала с собой пыль и тягостное чувство бессилия.

Лала сладко потянулась, но тут же вскочила. Конец Хвори означал, что сегодня возле купола Совета снова нужно устанавливать Луч.

Стук в дверь застал ее уже полностью одетой.

– Сестра Лала, к тебе пришли! – не открывая двери, сообщил Юшин.

– Заходите! – Не успела она сделать и шага, Джох подлетел к вошедшему и сел ему на серое плечо.

– Твой сокол разбирается в людях, – рассмеялся Лириш и осторожно, чтобы не побеспокоить птицу, снял капюшон. – Хворь ушла.

– Знаю.

– Откуда? Ты же сутки никуда не выходила!

– Отсюда. – Лала тронула пальцем свой висок.

– Ах да. Я забыл, у тебя с Хворью особые отношения.

– Нет у меня отношений. Просто я не отравлена вашей