Между Нэнси и Хосе все осталось по-прежнему. Она была миссис Доминичи только на бумаге. В ее жизни мало что изменилось: она училась, растила сына, и ей много надо было забыть. Хосе помогал Нэнси во всем, но спали они в разных комнатах.

Поздно ночью приехал какой-то грузовичок и нарушил сонный покой дома Лателла. Потом тайна прояснилась: шофер выгрузил десять огромных корзин с цветами, отправленных на имя Нэнси Доминичи. К цветам прилагалась коротенькая записка:

«Сколько можно ждать! Мое терпение не безгранично. Тейлор».

Гора цветов не столько обрадовала, сколько рассердила Нэнси.

— Немедленно отошли их обратно! — заявила она Хосе на следующее утро.

Он расхохотался.

— Я слышал, от цветов отказываться не принято.

Хосе припомнил лицо интересного молодого человека, приславшего цветы; вспомнил о богатстве Тейлора, о его положении в обществе и образованности. Бывшему боксеру стало грустно, но виду он не подал, а как ни в чем не бывало добавил:

— Вообще впечатляющий жест. Если он хотел тебя поразить, то своего добился.

Нэнси даже раскраснелась от гнева.

— Ты что, никогда не сердишься? — спросила она мужа.

— Бывает…

— Не сердишься, когда твоей жене так неприкрыто оказывают знаки внимания?

— Нет, если жена не просит меня вмешаться, — ответил Хосе и, помрачнев, продолжал: — Ты же знаешь, на чем строятся наши отношения. Я принял такие правила, и хватит об этом.

— Но почему ты их принял?

— Ты меня попросила, а я соблюдаю договор.

— А если бы я передумала?

— Тогда твоя обязанность — предупредить меня.

— А твоя — заметить перемену и без предупреждения, — сухо отрезала Нэнси.

Хосе обнял жену, она попыталась вырваться, но не смогла.

— Я люблю тебя, — сказал он, — и согласился защищать. Но я не мальчик на побегушках, о которого можно ноги вытирать. Я женился на тебе, потому что ты сама попросила. А попросила потому, что приличная женщина не должна иметь внебрачного ребенка. Ты меня не хотела. Ты любила Шона и, думаю, уже никого никогда не полюбишь.

— Тебе все известно…

— Ну, об этом нетрудно догадаться, — произнес Хосе.

Он отодвинулся в сторону и бросил взгляд на свои огромные сильные руки.

— Ты рассердился, никогда тебя таким не видела, — улыбнулась Нэнси.

Хосе сел на стул у кровати, а она продолжала стоять.

— Ты очаровательная женщина, — продолжал он. — Но я никогда не буду навязываться тебе… и никогда не стану заставлять… Нет, я этого никогда не сделаю, даже если…

— …даже если тебе этого очень захочется…

— Не имеет значения, чего мне хочется, а чего нет, — помрачнел Хосе Висенте. — Ты забыла, как бросилась в объятия Шона? Ты не помнишь, что ты тогда чувствовала? Как ты желала его? Ко мне ты чувствуешь что-нибудь подобное? Разве ты меня любила и желала?

— Это правда: то, что я испытывала к Шону, мне больше никогда испытать не доведется. Однако теперь я поняла: любовь бывает разная. А если я скажу, что люблю тебя с первого дня, с того дня, когда мы встретились?

— Но ты никогда не желала меня.

— Я тебя всегда любила.

— Да, из чувства благодарности.

— Называй благодарностью то чувство, что связывает нас. Но это подлинное и глубокое чувство.

— Играть словами ты умеешь. Но я в Йеле не учился. Моим университетом была улица. И я признаю одну философию — философию здравого смысла. Неужели ты когда-нибудь чувствовала желание, видя это неуклюжее тело, этот расплющенный нос, торчащие уши и жуткие брови?

— Ты такой красивый! — со слезами на глазах прошептала Нэнси, нежно проведя рукой по лицу мужа.

— Не говори глупости, девочка, — возразил он.

Она слушала, как он критически описывал собственную внешность, и ощущала в душе бесконечную нежность к Хосе Висенте. Казалось, впервые Нэнси всмотрелась в мужа. До этого она видела в нем лишь отца, а теперь перед ней предстал мужчина, мужчина сильный и привлекательный, достойный любви женщины.

Нэнси подошла к нему, закинула руки Хосе за шею и поцеловала. Он не отодвинулся, и губы его ответили на поцелуй.

— Я знаю, ты и пальцем не шевельнул бы для того, чтобы получить меня, — прошептала она. — Но сейчас я хочу тебя. Потому что ты меня любишь и всегда любил. Я хочу быть не только матерью, но и женщиной. Можешь называть это чувство благодарностью, но все равно это — любовь.

И тогда Хосе Висенте осторожно поднял ее на руки, положил на кровать и медленно раздел. Потом он овладел ею с бесконечной нежностью. Достигнув пика наслаждения, Нэнси познала истинную радость. Она отдавалась мужчине, который был для нее и отцом, и братом, и мужем, и другом на всю жизнь. Хосе знал о ней все. Нэнси почувствовала: он будет любить и защищать ее всегда, на него можно рассчитывать в любой момент, даже если судьба разведет их в разные стороны.

Стены просторной гостиной были до самого потолка отделаны деревом, как в тирольских домах. В огромном камине потрескивали большие поленья, а паркет покрывали прекрасные персидские ковры. В углу сияла серебром и золотом высокая рождественская елка. За окном с необыкновенным упорством валил густой снег. Эта сияющая белизна делала чарующе прекрасным пейзаж Чемплен Велли, одного из немногих мест на земле, где еще сохранилась нетронутая природа. Пришло Рождество. Нэнси еще девочкой мечтала встретить так рождественский праздник. Теперь ее мечта стала реальностью; в шале, которое подарил ей Хосе Висенте, все дышало спокойным уютом и счастьем. И тем не менее Нэнси, к собственному удивлению, испытывала сожаление о тех временах, когда она жила лишь ожиданием счастья. Время смягчило боль, и она свыклась со своими тяжелыми воспоминаниями.

— Папа! Папа! Поезд сошел с рельсов! — зазвенел колокольчиком веселый голосок Шона в уютной, мирной атмосфере гостиной.

Хосе сидел в кресле рядом с камином. Он тут же встал и подошел к Шону. В центре гостиной была устроена целая железнодорожная сеть в миниатюре, с туннелями, вокзалами, мостами. Игрушечную железную дорогу Шон обнаружил под рождественской елкой.

Хосе Висенте терпеливо чинил дорогу, а исправив, сказал:

— Думаю, новых катастроф у нас теперь не будет.

— Спасибо, папа! — обрадованно улыбнулся мальчик. — А я сейчас вагончики разгоню; посмотрим, как они поедут.

Шону нравилось чувствовать себя могучим волшебником, повелевающим поездами. Он изо всех сил разогнал игрушечный состав, на повороте поезд накренился, но выстоял.

Мальчик остановил состав и с торжествующим криком бросился в объятия Хосе: