Полина выпила напиток мелкими глотками, поблагодарила подругу и опустила голову на грудь. Марианна забрала у нее кружку. Гнетущая атмосфера в доме не располагала к развлечениям: они ни телевизор не включали, ни радио, а ведь в тяжелые моменты бывает полезно хотя бы чуточку отвлечься.

– Ворота заперты? – спросила Полина.

– Да, я проверила.

– Викентий даже не позвонил!

– Значит, он занят. Кирилл Андреевич явно изменился и, честно скажу, в худшую сторону. Какой-то он стал… затюканный, вялый, нервный, занудливый…

– Он всегда таким был, просто это мало кто замечал – не хотели замечать, так часто бывает. Потому что у моего брата в характере намешано всякого-разного с лихвой, и в определенных обстоятельствах наружу вылезает то, что ему на данный момент необходимо, иначе он не может. То сила и воля, то отвратительная слабость и неспособность к решительным поступкам, то щедрость, то меркантильность.

– Так со всеми случается, он не исключение.

– Господи, что с Антоном? – вырвалось у Полины. – У меня не проходит чувство вины… Ну, конечно, я виновата, надо было согласиться с Викентием и создать видимость, будто мы с ним расстались!

– Глупости, не взваливай на себя всю вину. А что тебе предчувствие говорит? Антон жив или нет?

– Ничего. – Однако Полина немного послушала себя, потом сказала: – Знаешь, Марианна, может быть, это «ничего» и есть ответ моего внутреннего голоса. Ничего – значит, пусто, конец. Нелепо все!

– Подождем, что скажет Викентий…

А Викентий не показывался все три последующих дня и не отвечал на телефонные звонки. Кирилл с неохотой, но включился в работу: кто же деньги-то будет зарабатывать? Забегал Шурик, но, сколько у него ни допытывалась Полина, признался ли Ян в убийстве Антона, тот лишь пожимал плечами:

– Не знаю, вот тебе честное благородное слово! От меня теперь отмахиваются, ну группировку-то раскрыли, я Викентия никак не могу выловить. Они же твоим Яном занимаются, а на нем, помимо Антона, висит столько, что врагу не пожелаешь.

– Викентий случайно не исчез так же бесследно? – настороженно спросила Полина. – Я уже ничему не удивлюсь.

– Нет-нет, – заверил ее юноша. – Просто он занят по горло. Как твоя Арина?

– Дети быстро привыкают к новому месту, она уже освоилась. Степу гоняет, боюсь, у мальчика характер отца.

– Ой, чуть не забыл! Полина, можно мне воспользоваться вашей библиотекой? У нас дома небольшая, а у вас книг полно.

– Да ради бога. Сам дойдешь?

– Конечно, – подскочил Шурик.

Он знал, какую книгу ему следует искать. Анонимка не давала ему покоя, Шурик изучил ее от и до, перед глазами стояли склеенные из букв слова – то отдельными разнокалиберными буквами, а то слогами. Только имя Тамара было приклеено целиком, то есть его вырезали цельным, оно не было набрано на компьютере. И даже вырезано не ножницами, а лезвием, судя по характерным краям вырезок и имеющимся на краях заусеницам, которые получаются в результате работы с лезвием. Шурик недаром готовится в криминалисты – заметил! Кстати, некоторые буквы и слоги тоже были вырезаны лезвием. Причем три раза в анонимке встречалось это имя. Значит, слово «Тамара» нужно было найти в каком-то печатном издании, где оно было употреблено не один раз. В каком? Наверняка аноним не рыскал по всем книгам в поисках имени Тамара: это должно быть какое-то известное произведение, о котором он знал… Нет, которое известно всем или, скажем, большинству людей. А большинство знает… «Демона», где героиню зовут Тамара! Да, Шурик искал Лермонтова. Нашел, заглянул в оглавление. Так, теперь номер страницы… Вот заглавие… Шурик перелистывал книгу, вглядывался… Есть! В середине страницы зияла длинная прямоугольная дырка. Но должно быть три следа…

– Два… Три! – сосчитал Шурик и захлопнул книжку.

Не глядя взяв с полок еще четыре книжки, он вернулся в гостиную и, не поворачивая их корешками, показал Полине:

– На пару дней беру, просмотрю и верну.

– Бери, Шурик, бери, – разрешила она.

На четвертый день вечером пожаловал Викентий. Все как раз собирались ужинать, пригласили за стол и его, но он отказался:

– Я ненадолго. А то меня жена скоро выгонит, дома-то почти не бываю. Марианна, квас есть?

– Есть.

– Неси. Твой квас выше всякой похвалы.

– Ну, что, что скажешь? – нервно спросил Кирилл. – Ян признался?

– Не признался. Говорит – не трогал он Антона.

– Вы его хорошо допрашивали?

– Лучше не бывает.

– Он не сказал, как узнал, где я прячу дочь? – спросила Полина.

– Это так важно? Тебя пасли, Полина, люди твоего мужа, а когда ты отправляла деньги, рядом с тобой пристроился один из них и запомнил адрес. Соображай: кому ты могла отправлять деньги? Только тем, у кого находилась твоя дочь.

– А дружки Яна? – не унимался Кирилл. – Вы их взяли?

– Взяли, Кирилл Андреевич, взяли. Спасибо, – сказал он Марианне, забрав у нее высокий стакан с квасом. – Пять человек. И они факт нападения на Антона тоже отрицают, факт убийства Тамары и Зои – тоже, остальное, что числится за ними, признают частично.

– Зачем же им признаваться, чтобы им срок увеличили? Закопали Антона далеко за городом – и концы в воду. Плохо, плохо вы работаете, я на себе это испытал.

– Как умеем, – со смешком развел руки в стороны Викентий. – Судить легко, но ведь в каждой сфере деятельности имеются свои сложности. Ладно, я помчался. Девчонки, не скисайте! Может, мы додавим группу Яна, и кто-нибудь из них расколется.

Когда он убежал, Кирилл скептически вымолвил:

– Додавят, хм! Истязаниями? Под пытками признаешься в чем угодно.

– Ты опять вносишь струю пессимизма в общий настрой, – заметила его сестра.

– А тебе еще непонятно, что надо перестать надеяться? Привыкай: Антона не вернешь, с этим придется жить. Мне только неясно, чего Ян добивался?

Марианна вписалась в семью, она уже не чувствовала себя «второсортицей» и чужеродным телом, поэтому высказала свои мысли на этот счет:

– А чего подобные люди вообще хотят? Забрать что-то, Кирилл Андреевич! Наверное, у Яна были далекоидущие планы, и связывал он их с Полиной. То есть через нее хотел получить то, что у вас есть, потом это продать. Таким людям всегда не хватает денег.

– А меня куда же?