– Ладно, хоть не жарко будет, – сказал Боб. – Пошли, что ли?

– Ямщик, не гони лошадей… – буркнул Кречет. – Поезд на тот свет ходит без опозданий.

Настроение напарника не нравилось Бобу, но он понимал, что у Кречета в этот раз есть веские причины для этого. Вести с севера приходили одна другой тревожнее, дело пахло большой войной, которая никак не минует пограничников, а у Кречета на Земле была семья – жена и трое детей, для которых он находился в длительных командировках, якобы работая вахтовым методом на нефтегазовом месторождении Тенгиз в Средней Азии.

Постояв у могилы Спенсера, погранцы бросили свои камни в кучу, и Боб произнес обязательную фразу:

– Ну, чтобы не вылез.

Покинув Одинокий холм, патрульные двинулись по привычному маршруту – Мертвый ручей, Длинная балка, Оградки, Глина, Козий брод. Все было как всегда – подвывал ветер, высоко в небе черной точкой кружил стервятник, шуршали по кустам шестиногие ящерицы.

– Чего не булькаешь? – вдруг спросил Кречет.

Боб удивленно посмотрел на него, спохватился, схватился за флягу.

– Твою мать! Забыл!

Обычно он всегда отпивал глоток из фляжки до могилы Спенсера, это была его счастливая примета – на удачу, но сегодня спросонья замешкался, и посудина осталась залитой доверху.

– Все одно к одному, – сказал Кречет, наблюдая, как напарник отпивает из фляжки.

– Да ну, херня, – как можно беспечнее махнул рукой Боб и вытер мокрые губы. – Подумаешь. Предрассудки все это. Суеверия.

– Суеверия и предрассудки, – наставительно произнес Кречет, – есть совокупная историческая память и опыт всего народа.

– Ничего себе… – Боб вытаращился на напарника. – Вот ты чешешь!

– Книжку вчера читал, – с мрачной гордостью объяснил Кречет. – Не спалось. Пишут, что все в этом мире не случайно, понял?

– Ну да, ну да, – засмеялся Боб. – «Случайности не случайны», как говорил Великий Угвей.

– Это кто еще такой? – с подозрением неофита поинтересовался Кречет. – Философ какой-нибудь?

– Угу, – сдерживая улыбку, с самым серьезным видом кивнул Боб. – Философ с панцирем.

– В смысле?

– Великий Угвей – это черепаха из мультика про кунг-фу Панду! – Боб не выдержал и заржал, хлопнув себя рукой по животу.

– Не знаю, что там говорила черепаха из мультика, – серьезно продолжил Кречет, – а вот в книге написано, что Альберт Эйнштейн – слыхал про такого? – сказал: «Случай – второе имя Бога». Понял?

Боб погасил улыбку, хмыкнул, поправил автомат.

– Ладно, философ, пошли.

К полудню они вышли на Оградки и сделали привал. Боб наворачивал с двух рук, а Кречет задумчиво крошил в пальцах галету и смотрел вдаль.

– Слушай, – сказал Боб, чтобы как-то отвлечь напарника, и кивнул на вертикально стоящие камни. – А тут кто-нибудь копался? Может, там золото внутри, драгоценности. Ну, как в скифских курганах.

– Дурак, – равнодушно ответил Кречет. – Это же чья-то могила.

– Ну, я с научной точки зрения…

– А тебе бы понравилось, если бы какой-нибудь мудак, хоть с научной, хоть с какой точки раскопал могилу твоего прадеда?

Боб отложил опустевшую консервную банку, почесал затылок.

– Нет, конечно, но… раскапывают же могилы тутанхамонов всяких, древних вождей там, на Алтае вон нашли, я по телику видел, принцессу всю в золоте…

– И после этого там случилось землетрясение, – кивнул Кречет. – А те, кто вскрыл гробницу Тутанхамона, все умерли, двадцать с прицепом человек. А могилу Тамерлана в Самарканде решили исследовать, несмотря на надпись: «В день, когда будет потревожен мой покой, начнется кровопролитная война». Знаешь, когда ее вскрыли?

– Ну?

– 22 июня 1941 года.

– Да ладно! – Боб недоверчиво покрутил головой. – Случайность же!

– Мы уже терли сегодня за случайность, – отрезал Кречет. – Все, хватит базарить, пора выдвигаться.

Не доходя до Глины, Кречет, как обычно, замотал лицо платком – от всепроникающей пыли, поднимающейся над руслом мертвой реки при каждом шаге. Боб тоже вытащил свою арафатку, отыгранную назад буквально накануне.

С тех пор как они столкнулись здесь с «Поющим Призраком», Глина пугала Боба сильнее, чем все прочие опасности пустошей. На самом деле ничего страшного тут отродясь не бывало и не случалось; пожалуй, Глина была самым спокойным местом на сотни километров в округе, но явление сверкающего объекта с неба, нечеловеческая музыка и все прочее, что сопровождало «Поющий Призрак», так потрясло пограничника, что он еще на подходе начал тревожно озираться и сжимать автомат.

Кречет беспокойства не выказывал, шел себе спокойненько, вразвалочку, обходя засохшие кусты и камни. Глядя на него, Боб убеждал себя, что все нормально, но против воли испытывал сильное волнение.

– Не трусись, – вдруг сказал Кречет. – Снаряд два раза в одну воронку не попадает.

– Ну да, ну да, – закивал Боб. – Так говорят.

– Теория вероятности! – со значением произнес напарник. – Не хухры-мухры, понял?

Поднявшись на косогор, они начали спускаться в долину с темневшим посредине такыром. Тропа, по которой ходили патрульные, пересекала его наискось, уводя на Козий брод, цепочку небольших холмов на северо-востоке.

– За мной! – вдруг выдохнул Кречет и, пригнувшись, бросился к куче камней, громоздившихся на бывшем берегу бывшей реки.

Боб, ничего не понимая, сдернул на всякий случай с плеча автомат и устремился за напарником. Кречет растянулся за камнями, вытащил бинокль. Боб привалился плечом к теплому, несмотря на пасмурный день, валуну и растерянно огляделся. Все его былые страхи, связанные с «Поющим Призраком», вернулись. Кречет разглядывал речную долину и молчал.

– Да ну, ты что, думаешь, он опять прилетит? – недоверчиво покосился Боб на напарника. – Так не бывает! Сам же говорил – снаряд два раза в одну воронку не попадает.

– Случайности не случайны, сам же сказал, – проворчал Кречет, водя биноклем из стороны в сторону, и тут же опустил голову за камень. – Нишкни, пацан! Башку убери!

– Что там, что? – зашептал Боб, уткнувшись лицом в песок.

– Слушай!

Боб весь обратился в слух – и вздрогнул. С неба полилась уже знакомая «музыка».

– Летит, – коротко пояснил Кречет. – Везучие мы с тобой.

– «Призрак»? – Боб повернулся на бок, сдвинул флажок предохранителя, лязгнул затвором.

– Не высовывайся! – приказал Кречет, продолжая скрытно наблюдать за небом.

Сияние падало с небес, неотвратимое, как божья кара. Боб стиснул зубы, отполз чуть назад. Кречет опустил бинокль и уткнулся лицом между камнями.