Только на окраине города им удалось остановить какое-то ландо. Возница спешил к стадиону, но согласился подвезти их до дома. Всю дорогу оба молчали. Ариэл забрал у Агнии шпагу и камзол, но оставил плащ, и молодая женщина так и держала его, прижав к груди и время от времени посматривая на своего спутника. Он сидел вполоборота, отвернувшись и уставившись куда-то в одну точку. Прищуренные глаза, поджатые губы, складка между бровей. Он был так задумчив и напряжен, что Агния боялась лишний раз шевельнуться и распаляла себя гневом. Она так испугалась! Так волновалась! А он сидит и молчит, только раздувает ноздри и тяжело дышит. Хоть бы поинтересовался, как она себя чувствует! Хоть бы обнял…

Открыть рот она осмелилась только в гостиной, куда Ариэл втащил ее опять-таки на руках.

— Я… так испугалась, — промолвила Агния, опустившись на диван.

Он только кивнул.

— Это было так ужасно! — сделала она вторую попытку. — Эта машина… Такое чудовище! Я первый раз видела что-то подобное.

Ариэл ничего не ответил и ничем не показал, что услышал и понял ее слова. Отошел к окну, встал, скрестив руки на груди и предоставив своей спутнице созерцать спину. Агния почувствовала себя брошенной. Она именно сейчас нуждается в надежном мужском плече, но это плечо так далеко. И ведь не пойдешь и не обнимешь сама — ибо должна же быть у женщины хоть какая-то гордость.

— Она… эта штука… Что теперь будет?

— Ушебти… — наконец разлепил губы Ариэл.

— Что?

— Ушебти, — чуть громче повторил мужчина. — Та фигурка. Я… дотронулся до нее и был почти уверен, что она… живая.

— Кто? Машина? Живая? Но это же глупо! Там только дерево, железо и это… как его… ну, всякие штуки…

— И ушебти.

— Да что ты заладил одно и то же? Что это за штука такая — убше…

— У-шеб-ти, — по слогам промолвил Ариэл, отворачиваясь от окна. — Фил рассказывал, что так древние кайтаррцы называли глиняные сосуды, в которые переселялась душа. Они обычно изымали из тела внутренние органы, а ушебти вкладывали в область солнечного сплетения. Вот сюда. — Он показал рукой, дотронулся до груди и тихо поморщился. Больно, черт возьми! — Но откуда он мог знать?

— Кто?

— Мастер Молос, конечно! Про ушебти знал только Фил. И мне это не нравится.

— Тебе ничего не нравится, — вздохнула Агния.

— Неправда. — Он внезапно сделал два шага и оказался рядом с нею, нависая и упираясь руками в спинку дивана над головой женщины. — Мне нравишься ты!

Их лица оказались так близко, что у Агнии перехватило дыхание. Вжавшись в спинку дивана, съежившись, как маленький испуганный зверек, она забыла о том, что еще минуту назад мечтала о дружеских объятиях, и дрожащим голосом выдохнула:

— А ты… ты мне — нет! Ни капельки!

Хотелось выкрикнуть эти слова гордо и громко, но получился лишь придушенный писк, которым не то что мужчину — комара не испугаешь. И, видимо, что-то такое было в ее глазах, что заставило Ариэла наклониться ниже. Агния ждала поцелуя, но мужчина лишь усмехнулся своим мыслям, отстраняясь. И оставил ее совершенно разочарованной.

Мастер Молос метался по своей лаборатории, как зверь по клетке. И на скрип отворяемой двери аж подпрыгнул, хватаясь за висевший на поясе старинный пистоль.

— Кто здесь?

— Мастер? — На пороге стоял ректор.

— Это вы…

— Вы можете объяснить, что произошло? — Гость переступил порог.

— А что тут объяснять? Эксперимент пошел немного не так. — За ним не явилась полиция, чтобы арестовать по приказу императора, и алфизик немного успокоился. — Это бывает. Отрицательный результат — тоже результат, вы не находите?

— Нахожу. Я нахожу это зрелище даже немного забавным, но вы должны понять, что ваша… выходка чуть было не стоила жизни мирным гражданам! Кроме того, пострадало шесть констеблей. И лишь милостью Праматери можно объяснить тот чудесный факт, что во время паники на трибунах никого из зрителей не затоптали насмерть.

— Во время войны подобное не просто сошло бы с рук, но и порадовало заказчика!

— Да, но сейчас не война! И могли погибнуть подданные империи! Мирные жители! Да и вы сами… Что было бы, если б это… эта штука набросилась на вас?

— Это исключено, — фыркнул мастер Молос. — Машина не способна напасть на своего создателя. Я знал ключевое слово…

— Что-то там, на поле, вы не спешили применить свои знания! — покачал головой ректор. — Благодарите Первопредка, что кое-кому из сановников понравилась демонстрация! И на вас даже не будут подавать в суд за причиненные неудобства…

— Как это мило со стороны властей, — не удержался алфизик от сарказма.

— Это не просто мило! Это еще и крайне важно! Но если вы не дадите внятного объяснения, почему произошел подобный… срыв, вам придется ответить за все!

Мастер Молос бросил взгляд в глубину лаборатории, туда, где за полотняными и фанерными ширмами стояли на столах некоторые приборы. Вход посторонним туда был запрещен.

— Я пока не готов. Мы должны устроить серию дополнительных экспериментов, произвести кое-какие расчеты, изучить еще раз наше изобретение, чтобы понять и устранить все недостатки…

— Поторопитесь. Наверху не слишком любят ждать. Там, — указал глазами ректор на потолок, — и так считают, что ждали слишком долго!

— Я сделаю все, чтобы не затягивать! Но могу ли я узнать хотя бы приблизительно, на какие сроки рассчитывать?

— Чем быстрее, тем лучше, — отрезал ректор.

Мастер Молос еще раз посмотрел на ширмы — так пристально, словно ему оттуда должны были подать какой-то знак.

— Думаю, в начале следующего месяца у вас будут результаты, — промолвил он.

Кивнув головой, ректор направился к выходу. Едва за ним закрылась дверь, старый алфизик трусцой кинулся вглубь лаборатории.

Там на столе, под полотном лежало чье-то тело. Рядом мужчина перебирал инструменты, доставая их и тут же убирая обратно в большой саквояж, с таким видом, словно сам не знает, что ищет, и пытается лишь чем-то занять свои руки.

— Фил…

— Тише, мастер, — шепнул тот, кого назвали Филом. — Прошу об осторожности.

— Да кто услышит?

— Мало ли? Тут с некоторых пор полным-полно лишних ушей и глаз! И не только. — Он кивнул на тело под простыней.

Мастер Молос тоже покосился на мертвеца и невольно придвинулся ближе к собеседнику, словно покойник мог вот-вот ожить и наброситься на него.

— Ты все слышал? — поинтересовался он.

— Да. И более чем уверен, что и он — тоже, — Фил указал на распростертое на столе тело.

— И… что делать?

— Продолжать работу. Вы уверены, что правильно расшифровали записи Марека Боуди?