— Снявши голову, по волосам не плачут. Султан сказал из гарема, гарем один, девица на продажу одна. Можем через стену прыгнуть, другую украсть.

— Нет. Решили, что воровать больше не будем.

— Вернемся в Истанбул, заработаем как-нибудь недостающее, выкупим саблю. И напрямую к Чорторыльскому.

— Меня в Риме брат названный ждет, а во Франции сводный. В Вене батин друг Нидерклаузиц за доклад про коня двадцать золотых авансом дал. Как я потом им в глаза погляжу?

— Никак. Забудь, возвращайся домой короткой дорогой и никому не говори. Не будешь ты никогда ни в Риме, ни в Париже, им в глаза не посмотришь. Впрочем, если нет желания зад об седло протирать, то мы же на Черном море. Путникам без груза несложно будет на кораблях подняться по Дунаю до самой Вены. Доложишь Нидерклаузицу, а от Вены обратную дорогу мы знаем.

— Нет.

— Тогда соглашаемся, платим за ведьму как честные люди и увозим ее как воры?

— Да.

— По рукам, — сказали Ласка и Вольф Ибрагиму уже по-русски.

— Когда забираете?

— Да хоть завтра, — сказал Ласка.

— Прямо Киевом родным повеяло, — вздохнул Ибрагим, — Отвык я от русского завтра. Сплошное иншалла вокруг.

— Сегодня купим коня и сгоняем в Инкерман, договоримся насчет корабля. Завтра утром обратно. Даст Бог, послезавтра заберем девицу, ночуем в Инкермане и следующим утром отчаливаем, — сказал Вольф.

— Торопливый вы народ, немцы, — покачал головой Ибрагим, — Говорили мне люди, что у вашего брата завтра значит на следующий день, да я не верил.

27. Глава. Никогда такого не было и вот опять

— Я тут подумал, — сказал Ласка по пути обратно, — Если девицу мы покупаем, то на что я выкуплю саблю. Мне показалось, или у тебя есть какая-то идея насчет заработать в Истанбуле?

— Да идея очевидная с самого начала. Просто мы торопились, а денег хватало. На обратную дорогу по Европе мы с тобой по конским ярмаркам легко насобираем.

— Как?

— Выйдем с утра на конский рынок с табличкой «Поможем купить коня». Ты бы помог честному человеку купить коня, с твоим-то умением говорить по-лошадиному?

— Помог бы.

— Можем для начала хоть здесь на конском рынке встать.

— В Крыму на конском рынке? Татары на смех поднимут. Они лошадей лучше меня знают.

— А греки?

— Много ли тут греков коней покупают. Тут город, знаешь, не Вена и не Рим. Пешком насквозь пройдешь и не заметишь. Тут и ярмарки конской нет, а хочешь купить коня — сходи к знакомому татарину, да плов покушай с ним, да чаю попей. С посторонним советчиком ходить — даже и не знаю. Побить не побьют, но обиду затаят.

— Беда. Тогда давай ограбим кого-нибудь. Все равно же бежать будем как воры.

— Воровать грех. Сам же говорил, что у нас с тобой на кражу удачи не будет.

— Я один пойду. Проверить хочу, у нас с тобой вдвоем удачи на воровство нет, или у меня у одного теперь тоже. Если что, ты не со мной. Деньги у тебя есть, с Ибрагимом рассчитаешься, Оксану заберешь, обратную дорогу знаешь.

— Вот у тебя прямо руки чешутся. Не подождать?

— До пока мы к Чорторыльскому вернемся? Не подождать.

— Мы же на конских рынках заработаем.

— Меня не деньги волнуют, а моя воровская удача. Поэтому Оксана отдельно, мое дело отдельно. Ты найди коня и скачи в Чембало договариваться насчет корабля. Чтобы тебя этой ночью даже рядом не было. А я кого-нибудь просто на пробу ограблю. Богатого. Не последнее заберу, по миру с протянутой рукой не пойдет.

— В Чембало? Ты же сказал Ибрагиму, в Инкерман.

— Поэтому скачи в Чембало. Не доверяю я ему.

— Слушай, Вольф, кого ты тут хочешь ограбить? Ты ведь татар грабить не умеешь. Не знаешь, как у них дома устроены, где они серебро прячут.

— Я мечеть ограблю. Там ночью точно никого нет.

— Побойся Аллаха!

— Вот уж кого-кого, а Аллаха не побоюсь.

— Не лезь в мечеть. И к хану не лезь. И к его родне не лезь. Расшевелишь муравейник, у нас с Ибрагимом сделка сорвется.

— И к кому мне лезть? К грекам, к евреям?

— К Бельскому.

— Кто это?

— Боярин беглый. Бежал сначала в Литву, потом в Крым. Я за ним вчера всю дорогу от церкви шел. Он не татарин, у него в доме должны быть порядки русские. И его не жалко. Только не выноси весь дом. Для проверки удачи тебе хватит в дальней кладовой что-нибудь взять, чего неделю не хватятся.

— Хорошо. Возьму то, чего не хватятся.

Коня, чтобы сгонять в Чембало, Ласка не купил, а одолжил под залог. И коня, и седло, и уздечку. Уезжая из Салачика, забрал свой и немца заплечные мешки. Вольф сказал, что спрячется в окрестностях, ночью наведается к Бельскому, а поутру подготовит ночлег в Кырк-Ор. Найдет так купца из евреев, у которого на подворье можно поставить трех лошадей. Если после пропажи Оксаны ее начнут искать, то про Кырк-Ор сообразят не сразу. И троим христианам туда можно пройти, не привлекая внимания. В Успенскую церковь, что на дороге в Кырк-Ор, христиане постоянно ходят.

Упомянутых трех лошадей с седлами и уздечками Ласке предстояло одолжить под залог в Чембало, чтобы никто из бахчисарайцев не сказал, что русский с немцем у него покупали или нанимали коней. Хорошо, что не отдали все золото Ибрагиму. Денег хватало едва-едва.

Переночевал на постоялом дворе, а потом пошел в порт.

Чембало не то, чтобы большой порт, но нашелся греческий корабль, который уходил послезавтра до полудня. Правда, не в Истанбул, а в Констанцу, но какая разница. Быстрее в Констанце пересесть, чем тут ждать попутчика именно до Истанбула.

Морской народ на Черном море жил с той же южной неспешностью, что сухопутный. Как будет угодно Аллаху, так и выйдем из порта. Горизонты планирования у опрошенных простирались на дальше пары дней. Легко найти тех, кто уходит сегодня-завтра. Послезавтра уже сложно. А просить, чтобы те, кто уходит позднее, чем послезавтра, назвали точный день, да еще и время, это уже за гранью реальности. Еще же и погоду надо учитывать, ветер и все такое.

Это означало, что сегодня надо вернуться