Вставать не хотелось. Фьялбъёрна рядом не было, но постель еще хранила его тепло, а на подушке рядом осталась вмятина от головы. Подвинувшись, Йанта легла на нее щекой, вдохнув едва уловимый запах моря. Бъёрн… У ярла много дел перед боем, но жаль, что не удалось проснуться в его объятиях. Впрочем, что толку оттягивать неизбежное? Она сама сделала выбор и обещала себе, что не будет жалеть. Только мертвые не могут изменить судьбу, как она всегда думала раньше. Теперь оказалось, что и эта истина не безупречна, стоит посмотреть на драуга и его команду. Значит, ей, живой, и вовсе стыдно отчаиваться раньше времени.

Она потянулась, ловя последние мгновения спокойствия и уюта. Обшитая деревом каюта — то ли наваждение, то ли умелое рукоделие неведомых мастеров, но Йанта знала, что на самом деле корабль вокруг — живая плоть огромного морского линорма. Чудовище, наводящее страх на морских жителей и мореходов, стало для нее таким же надежным и заботливым домом, как и для всей команды.

«Живу где-то в волшебном морском змее, — подумала она лениво и с удивительным умиротворением, — плаваю с мертвой командой под предводительством бессмертного капитана-драуга, делю с ним постель, и даже еду мне приносит не обычный кок, а кракен. И еще хочу, чтобы моя жизнь не была такой странной? Ах да, сегодня меня ждет бой с безумным водяным — жрецом Пустоты, а моя магия вместе со мной самой заложена богу холода, который только и ждет исхода битвы, чтоб забрать свою собственность. Ничего не забыла? Зато сколько чужих смертей осталось позади, сколько боли притихло, будто ее вымыло из души ледяными волнами здешнего моря… А ведь я никогда не любила Север. Не то чтобы жить здесь — даже странствовать по нему не хотела. Холодно, мрачно и уныло… То ли дело яркие города Юга и Востока, пышная зелень садов и полей, бесконечное богатство красок, вкусов и запахов… Щедрая земля, теплые синие воды морей и серебристые — рек. А солнца столько, что оно льется с неба расплавленным золотом, обжигая неосторожно обнаженную кожу… Зачем бы я бросила все это ради ледяных пустошей и голых камней? Глупо же…

Но почему сейчас мне кажется, что я дома? Что я наконец нашла место, где можно остановиться после бесконечных странствий, успокоиться, вздохнуть полной грудью и… остаться? Вот здесь? После прекраснейших дворцов мира и городов, похожих на сны древних богов, удовольствоваться постелью из шкур и бочкой-купальней? Стихотворцам, слагавшим поэмы в мою честь, вельможам, осыпавшим меня драгоценностями, и воинам, бросавшим к моим ногам славу, предпочесть бессмертного капитана мертвой команды? Что я буду делать, если смогу избавиться от власти Янсрунда? Неужели вернусь сюда и приму судьбу, которую даже не выбирала, а получила то ли в дар, то ли как проклятье?

Вдруг показалось, что корабль содрогнулся всем корпусом. Не в настоящем мире, а в том, доступном и видимом лишь чародеям, где полированное дерево, парусина и железо на самом деле — чешуя, упругое драконье тело, кожа и кость. Линорм будто потянулся, выпрямившись, а потом снова изогнувшись. И Йанта почувствовала, как её сознания коснулось чужое, неизмеримо огромное, дружелюбное и обеспокоенное. Словно гигантский змей легонько лизнул её кончиком языка, подбадривая и утешая.

И в самом деле, не о том сейчас думается, совсем не о том. Перед боем нужно думать о самом бое, а Йанта еще даже не представляла, что собирается делать Фьялбъёрн, чтобы победить. И какое место в сражении может занять она, на чье присутствие никто не рассчитывал, как оказалось. Вчерашняя обида снова глухо зашевелилась, напоминая, что когда понадобилось, ярл мгновенно нашел ей на смену аж двоих чародеев. И если мага смерти Йанта не знала, то рыжекосая Ньедрунг была в числе последних, кого хотелось бы увидеть на палубе «Гордого Линорма».

А вот интересно, что это мерикиви вчера так испугалась, увидав Йанту? Будто выходца с того света встретила. Очень любопытно… И вообще, не пора ли поближе познакомиться с одним гостем, а другой — указать её место?

Она потянулась за одеждой, но на привычном месте той не оказалось. Зато чуть подальше на сундуках обнаружилось сразу две стопки. В одной — неумело, но старательно сложенное шелковое платье, сорванное вчера так, что завязки и пуговицы трещали. Золотое шитье на подарке Янсрунда поблескивало даже в сумраке каюты, звало развернуть, приласкать нежную ткань ладонью, позволить прильнуть к телу…

— А вот обойдешься, — мстительно пообещала ему Йанта. — На тряпки пущу. Или этой подарю… рыжей. А что, ей пойдет!

Она подхватила другую стопку, гораздо больше. Чистая полотняная рубашка и такие же штаны. Ткань странная… Вроде обычное полотно, однако толстое, блестящее, пронизанное какими-то мягкими упругими волокнами. Водоросли, что ли? И узоры… По горловине, подолу, краю рукавов вьются причудливые изгибы, вышитые синим, голубым, красным и черным… Посмотришь пристально — голова кружится. Но никакой опасностью от вещей не тянет, напротив. Для кого бы это ни ткалось-шилось, каждый стежок веет любовью и заботой. Йанта встряхнула рубашку, приложила к себе. В плечах велика, да и рукава подвернуть придется, но надеть можно. Лирак! Вот чья одежка… Видела у него как-то Йанта рубашку с похожей вышивкой. Ай да подарок… Работа прекрасной и любящей хавфруа…

И снова сердце закололо, теперь уже стыдом. Пусть у Фьялбъёрна и его команды нет сокровищ юга и востока, но всем, что имеют, они делятся щедро и искренне.

Рубашка неожиданно легла на её плечи так, словно сшита была точно по размеру. Мягко обняла, окружила теплом и невидимой защитой. Пожалуй что стоит хорошего доспеха… Разворачивая штаны, Йанта что-то выронила на пол. Её нож! Ярлунгский клинок, подарок Фьялбъёрна. И амулет стихий, оставшийся в той самой купальне. Драуг их забрал!

Пару минут она сидела на постели, держа в руках свое единственное здесь имущество. И то — подаренное. Смотрела в стену и глупо улыбалась, благо никто не видел. И зачем ей эти поэмы и сокровища, если вдуматься?

А потом она накинула теплый плащ, висевший на стене, и вышла на палубу. Фьялбъёрна не было видно, но из-за надстройки слышался знакомый голос, объяснявший, на какой морской помойке нашли сына медузы и каракатицы, завязавшего тросы таким узлом, что его теперь сам Великий Кракен не распутает всеми своими щупальцами.

Йанта усмехнулась. Прошла к борту и встала, глядя на море, играющее десятками оттенков серого цвета, от темно-свинцовых до совсем белесых. На него, как и на пылающий огонь, никогда не устанешь смотреть. А летом, наверное, оно все же поголубеет… Черная тень выскользнула из-за спины совершенно бесшумно и остановилась рядом, обернувшись магом-южанином.

— Приветствую драгоценную спутницу, — церемонно обратился к ней маг, складывая ладони перед грудью и слегка кланяясь. — Много наслышан о вашем непревзойденном искусстве и превосходном могуществе, о достославная госпожа Огнецвет.

Ну вот, кому-то не хватало южных витиеватостей? Йанта мысленно вздохнула, извлекая из памяти подходящие случаю учтивости.

— Для меня великая и незаслуженная честь, что вам известно мое скромное имя, о господин. Даже час беды бывает благословенен за то, что сводит вместе достойных соратников, так и мне несказанно повезло встретить на своем пути светоч знаний и источник мудрости.