Звук движителей изменил тон, корпус слегка содрогнулся, и подводная лодка остановилась. Норберт схватился за кресло, слыша собственное дыхание словно из ведра и чувствуя, как у него снова начинает зудеть веко.

— Внутренний люк открыт, — сообщил громкоговоритель.

Первая четверка вошла внутрь, и люк закрылся.

— Идет откачка воздуха. Давление ноль. Внешний люк открыт.

— Сообщения такие же, как и те, что вы будете слышать на месте, — раздался в наушниках голос Тайгера. — На самом деле шлюз заполняется водой, а потом опорожняется, но для вас это сейчас не имеет никакого значения. Сейчас для вас вода — это вакуум.

— Давление выровнено.

— Следующие четверо!

Белый корпус субмарины казался серым, дно в этом месте было голым, и создавалось впечатление, будто они стоят на угрюмой зеленоватой равнине, уходящей в зеленый мрак. Ботинки поднимали облака песка со дна.

Тайгер вышел последним.

— Чего стоите как на похоронах? Все должно выглядеть так же, как и при любом покидании транспортного средства. Развернуть оборонительный строй! Первый на двенадцать часов, второй на три, третий на шесть, четвертый на девять и так далее! Вы что, блин, в отпуск приехали?! А ну, пошли! Фокус, в середину и назад! Все вперед!

Передвигаться под водой в вертикальном положении оказалось намного тяжелее, чем можно было себе представить. Каждый шаг превращался в неуклюжий замедленный прыжок. То и дело кто-то падал, поднимая тучу песка, и Тайгер ругался на чем свет стоит.

В итоге километровый марш занял больше часа. В какой-то момент стал виден медленно мигающий желтый свет, но казалось, что до него так же далеко, как и в самом начале. Мышцы жгло от сражения с неподатливой жидкостью, дыхание напоминало металлический шум работающего механизма. Норберт почувствовал, что начинает обливаться потом под специальным бельем, а затем внутренний тесный комбинезон вдруг резко охладился.

База походила на несколько приплюснутых белых куполов, вдавленных в угрюмую, поросшую бурыми непривлекательными водорослями скалу. Водоросли слегка покачивались, и среди них плавали серые невыразительные рыбешки.

— Тот большой люк под мигалкой — главный шлюз, на восемь человек. Но мы пойдем через боковой, по одному. Вы должны это уметь даже во сне. Становись! Кто там первый, Слон? Начинаем. Подходишь к шлюзу, поднимаешь крышку панели, активируешь ее, и появляется красный огонек — воздух в камере. Включаешь «сброс давления», огонек становится зеленым, поворачиваешь красный рычаг засова люка до положения «шлюз открыт», открываешь на себя, входишь, нажимаешь «закрыть люк», люк закрывается, потом «выравнивание давления», зеленый огонек, шлюз заполнен воздухом, рычаг на внутреннем люке в положение «внутренний люк открыт», выходишь, закрываешь, садишься и ждешь. Можешь открыть забрало и выключить ЛММ. Все просто, как устройство зонтика. Пошел! Остальным: лечь! Встать! Кто что-нибудь напортачит — возвращается в конец очереди. Лечь! Встать!

Упасть было совсем несложно, поскольку падение происходило в замедленном темпе и достаточно мягко, но, чтобы встать, приходилось с силой оттолкнуться руками от дна и подтянуть ноги к груди, а потом удержать равновесие в плотной, колышущейся жидкости. И все это с рвущимися от боли мышцами во всем теле и с ящиком системы жизнеобеспечения на спине.

Именно тогда до Норберта наконец дошло, что армия — неважно, наемная, частная или еще какая-нибудь — это в любом случае армия. После очередного «лечь» он понял, что день закончится чисткой скафандра до блеска — собственной зубной щеткой.

В шлюз он вошел где-то в середине отряда, с облегчением перестав исполнять команду «лечь-встать». Работу устройства он понял сразу — оно не открывалось, будучи заполненным воздухом, а когда он уже оказался внутри, ему пришлось откачать воду, чтобы открыть внутренний люк. Все переключатели сопровождались четкими надписями, и от него требовалось лишь несколько действий, так что он ничего не испортил, и в конец очереди ему возвращаться не пришлось.

За шлюзом находилось узкое цилиндрическое помещение, на стенах которого висели замысловатые стояки, а под ними тянулся ряд гнезд для подзарядки кислородом и электричеством; на полках громоздились белые с желтым цилиндры углекислотных фильтров, так что, скорее всего, это был склад скафандров и снаряжения для них. Те, кто уже прошел через шлюз, сидели в ряд на полу с открытыми забралами шлемов, опираясь ранцами о стену. Стекавшая со скафандров вода исчезала во вделанной в пол решетке.

Норберт выключил СЖО, открыл забрало и в первую очередь почесал веко и переносицу.

После оказалось, что это лишь резервный склад, и им велели перейти в помещение у главного шлюза, где им следовало развесить скафандры на стояках, заменить углекислотные фильтры и подключить к зарядке системы жизнеобеспечения. Затем они двинулись внутрь поселения — в носках, памперсах и черном «умном белье», — где им отдали чемоданчики с личными вещами.

База располагалась на дне залива, но во всем остальном была точной копией базы на Луне. В нескольких местах в стене имелись небольшие горизонтальные окна с видом на темное, серо-зеленое морское дно, столь же бесплодное и пустое, как и тот ландшафт, что им предстояло увидеть на месте. Окон было немного, и легко можно было забыть о том, что находишься под водой.

Каюты представляли собой ниши в стене, натыканные как попало, немногим больше койки, которая складывалась так, что на ней можно было сидеть, опустив ноги на место поднятой части матраса; личные вещи помещались в пластиковом рундуке под койкой, еще имелся небольшой откидной столик с лампочкой — и, собственно, все. Некоторую иллюзию приватности создавала раздвижная занавеска, но места было в лучшем случае столько же, сколько в небольшой палатке.

Бытовые условия были сравнимы с подводной лодкой, но все равно лучше, чем в некоторых отелях, где Норберту доводилось жить. И уж наверняка комфортнее, чем в капсульных отелях, где в модуль можно было забраться только ползком, не имея возможности даже нормально сесть.

Почти сразу же выяснилось, что тренировка на базе заключается попросту в том, чтобы в ней жить — выучить, где что находится, а также спать, есть, пользоваться туалетом и душем. Каждое из этих действий требовало умения обращаться с некими загадочными устройствами.

Повсюду было довольно тесно — стены были заняты шкафчиками, панелями управления, вентилями, какими-то закрепленными с помощью эластичных лент пакетами или экранами.

Тайгер велел им собраться в самом большом, по сравнению с остальными, помещении, именовавшемся кают-компанией. Там имелся складной стол из ламината, за которым могли поместиться все, и экраны на стенах, так что им предстояло там не только есть, но и проходить какие-то инструктажи. Все уселись за стол в развязных позах, кто-то положил на его край ногу, кто-то присел на тумбу возле кухонных шкафчиков, появились киберетки.

— Ладно, — начал Тайгер. — Все уже наверняка заметили новенького, но знакомы с ним лишь некоторые из вас, и кое-кто уже перешептывается за спиной. Это не оператор. Его зовут Фокус, и он ивентщик. Штатский, но прикомандирован к нам от компании «СильверСэндс». Шаман хочет, чтобы он снял фильм о том, чем мы занимаемся. Парень вполне справляется, но коммандоса из себя не строит, так что просьба над ним не измываться. Не мы ему платим, к тому же ему уже доводилось бывать в горячих точках без какой-либо поддержки, и там ему приходилось весьма тяжко. Те из вас, кто был в Дубае, возможно, помнят — это тот самый внеплановый штатский, которого пришлось эвакуировать. Он подчиняется непосредственно мне, как представитель прессы. На эту тему всё, и хватит истерики. Теперь база. Те, кто уже был в космосе, тоже будут участвовать в тренировках. Ваша задача — помогать остальным. К концу недели каждый должен уметь приготовить себе еду, посрать, помыться, знать, как действует система контроля состояния воздуха и подачи кислорода, и как ее в случае чего починить, а также как действует система восстановления воды или радиоизотопный реактор. Здесь живут в основном не за счет запасов. Кислород мы восстанавливаем из углекислого газа, а на месте еще немного получаем из реголита. Воду человек лишь заимствует, отдавая ее в виде испражнений, пота, дыхания, — все возвращается в машину. Чего морщитесь — в природе все точно так же, только круговорот дольше.