Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Динара запрыгнула в машину и захлопнула дверцу. Она повернулась к Диме и что-то сказала. Он мельком взглянул в мою сторону. Он не выглядел торжествующим, но мне все равно хотелось его убить. Взревел мотор, и Тойота Динары умчалась прочь, оставив за собой лишь облако пыли.
— Блядь! — прорычал я, глядя ей вслед.
Мое дыхание было тяжелым, а сердце бешено колотилось в груди. Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Мне нужно подумать. Прямо сейчас моим первым порывом было взять наш самолет Каморры и полететь в Чикаго, чтобы всадить пулю в голову Григория и в голову каждого ублюдка, который думал, что сможет удержать меня подальше от Динары.
Сделав еще несколько глубоких вдохов, я достал телефон и позвонил Римо. Обычно именно к Нино я обращался за советом. В конце концов, он голос разума.
— Мне нужен твой совет, — перебил я его.
— Я думал, Нино твой лучший советник.
Я ничего не ответил. Конечно, Римо надавит пальцем на рану.
— То, что ты выбрал меня, чтобы дать тебе совет, говорит мне, что ты уже принял решение и нуждаешься в поддержке для иррационального и эмоционально заряженного начинания, которое Нино не одобрил бы.
— Ненавижу, что ты так хорошо разбираешься в людях, — пробормотал я.
Он, как всегда, был прав.
— Полагаю, речь идет о Динаре. Вы с ней завершили свой список, поэтому вам нужно заново оценить причины, по которым вы хотите быть вместе.
— Звучишь, как Нино.
— Никто не получал логических советов от Нино чаще, чем я. Я могу предвосхитить его советы, даже не разговаривая с ним.
— И все же ты всегда делаешь все, что хочешь.
— Как раз то, что ты имеешь в виду, — сказал он с мрачным весельем.
— Динара положила конец нашим отношениям, потому что ее отец угрожал моей жизни. — я замолчал.
Я уже не был ребенком, но Римо еще не успел привыкнуть к этому.
— Он знал? — спросил Римо голосом, от которого у меня зазвенели тревожные колокольчики.
— Я не хочу, чтобы ты с ним разбирался. Это моя проблема, Римо. Твое участие может навсегда покончить с Динарой. Я решу вопрос с Григорием.
— Если Григорий прикоснется к тебе, он заплатит за последствия, Адамо. Ты мой брат, и я разорву его русскую задницу на куски, если он притронется к тебе.
Это способ Римо показать, что он заботится обо мне. Теперь я это знал, но не мог допустить.
— Я все улажу. Если я хочу вернуть Динару, мне придется показать ей, насколько я серьезен.
— Твой план лететь в Чикаго?
— Да. Я должен. Если я рискну своей жизнью, она поймет, что я не отдам ее, несмотря ни на что.
— И ты ожидаешь, что я дам тебе разрешение на эту самоубийственную чушь? — Римо прорычал.
— Ты бы сделал то же самое, если бы мы поменялись ролями. Ты никогда не заботился о своей жизни, когда в нее были вовлечены люди, которых ты любишь. Ты позволил Кавалларо пытать тебя ради меня и Серафины. Мучительная смерть была почти неизбежна, но тебе было все равно. Теперь моя очередь идти по твоим маниакальным стопам.
— Ты становишься слишком похожим на меня, Адамо, — сказал Римо.
— Я думал, ты будешь счастлив.
— Ты должен был стать добрым Фальконе.
Я усмехнулся.
— Мы оба знаем, что это никогда бы не сработало.
— Возможно, тебе придется убить Григория, — сказал Римо.
— Если я убью его, Динара никогда мне этого не простит. Мне придется убедить его…
— Или умереть.
— Это не тот результат, на который я надеюсь.
— Я не могу допустить такого исхода, ты понимаешь.
— Я хочу, чтобы ты пообещал, что не станешь убивать, если ничего не получится. Это я вторгся на территорию Григория. Если он решит убить меня, то имеет на это полное право.
— И как твой брат я имею полное право на месть.
— Римо, — процедил я сквозь зубы. — Я не хочу, чтобы ты мстил за меня.
— Если она действительно любит тебя, она не позволит отцу убить тебя, и если она не сможет остановить его, она должна быть счастлива, если я убью его.
Для Римо многое было черным и белым, особенно когда речь шла о верности. В глубине души я надеялся, что Динара не позволит отцу убить меня, но больше всего мне хотелось убедить его в своих чувствах к его дочери.
— Если бы Грета влюбилась в врага, смог бы он помешать тебе убить его, если бы его любовь к ней была истинной и если бы он попытался доказать это тебе, рискуя своей жизнью?
— Нет, — без колебаний ответил Римо.
— Даже если это будет означать, что Грета никогда тебя не простит?
— Грета не может быть разлучена с Невио и не должна быть разлучена со своей семьей. Мы ее безопасное убежище. Я никому не позволю отнять у нее это, даже ради любви.
— Ладно, может, Грета не лучший пример, но у Динары нет проблем с адаптацией к новой обстановке.
— Но быть с тобой все равно означает, что ты забираешь ее у Григория. Однажды он уже потерял ее и до сих пор не простил себе этого. Позволить ей быть с тобой значит подвергнуть ее риску на вражеской территории, вдали от его власти.
— Я должен попробовать, — сказал я умоляюще.
— Делай, что должен, ты взрослый. Но скажи Григорию, что я уничтожу все, что ему дорого, если он прикоснется к тебе.
* * *
После разговора с Римо я твердо решил осуществить свой план. Это безумие, но если это то, что необходимо, чтобы убедить Динару и ее отца, что мы должны быть вместе, тогда я сделаю это.
Я взял напрокат частный самолет, вместо того чтобы лететь на одном из самолетов Каморры. Если бы я появился с реактивным самолетом Каморры, Григорий мог бы счесть это угрожающим жестом, но я здесь не как член Каморры. Я здесь как Адамо.
Такси довезло меня до дворца Михайлова. В тот момент, когда я подошел к воротам и назвал охраннику свое имя и фамилию, он поднял тревогу. Через минуту несколько охранников Братвы и Дима бросились вниз по подъездной дорожке.
Дима покачал головой, недоверчивое выражение исказило его черты. Ворота распахнулись, и охранник подтолкнул меня к Диме. Я не сопротивлялся.
Дима схватил меня за руку сокрушительной хваткой, приблизив свой рот к моему уху.
— Какого хрена, Фальконе? Ты с ума
