мама не горюй по прогнозу. Так что усиление не лишнее, плюс стаканы автозака надо использовать как камеры для подельников.

— У Соломина еще приговор. — напомнил кто-то.

— Вот, уж вечер приговоров выдался.

— Совсем же холодно сегодня, замерзнут в стаканах.

— Пусть водила не глушит мотор, и печка работает.

— На говно изойдет, да и есть ли столько бензина?

— Да мне пофиг.

Тут привезли как вы догадались на приговор в том числе и Сашу.

На улице лаялись друг с другом водитель и молоденький офицер Валера. Водила побежал звонить в роту, что бы ему разрешил греть салон и расходовать бензин, кто-то посерьезней комвзвода поставленного старшим в горсуд. Кстати, я теперь гораздо лучше знаю штатную численность и должности конвоя, я же сам на днях делал красивую табличку для распечатки, сколько у нас конвоиров, старших конвоя оказывается есть и командиры отделений. Еще есть водители у них свой взвод, и старшим у них офицер, который по сути у нас как завхоз. Еще есть должность старшина, что тоже как завхоз, только потолком звания прапорщик. А еще есть конвоир-кинолог, должность в смысле есть. А кинологов нет. И я чуть было не стал первым кинологом, не потому что разбираюсь, а потому что Марков вредничал. Пытался меня на должность кинолога поставить. То, что я с собак дрессировать не умею его не волновало, главное у кинолога изначальный оклад чуть меньше. Какие-то сто рублей. Вот же мелочный и мстительный гад!

В Америке я слышал кинологом не каждого возьмут, наоборот доплаты. Кто-то в школе из курсантов рассказывал, хотел вроде уехать в Америку и там копом устроится. Бред конечно, не реальный план, а так голубая мечта курсанта, наверное, одна из многих. В общем у нас все не так. У каждой должности оклад, но с вилкой, могут чуть поднять за хорошее поведение скажем так. Ну и там за звание за выслугу лет, все вместе набирается.

— О чем задумался? Шепчет Саша.

— Об Америке.

— Неожиданно. А что там?

— Да ничего. У тебя приговор?

— Последнее слово еще только. Просто в тот раз отложили. Вот видишь тетрадку, я все написала и выучила, думаю еще скинут. — жулики часто возят с собой тетрадки, и даже бывает ручки. Но кто-то отбирает и ручки, отдавая на суд.

— А нам сказали, что приговор сегодня добивать будут до победы.

— Мамочки-мои. — испугалась она.

— Да ладно, наоборот быстрее все решится, прокурор условно запросил. А ты еще поплачешь и еще меньше дадут.

— А то дело? По нему же еще.

— По нему параллельно идет?

— Угу. Ты не ходи на него. Не хочу, чтобы ты слышал.

— Напрашиваться не стану, но я краем уха уже слышал.

— Блин. — огорчилась та. — И? Тебе не противно со мной общаться?

— Я не судья, чтобы судить и не следак, чтобы быть в курсе обстоятельств, но из того что я слышал, он сам виноват. Но это моральный аспект, а вот по закону тут сложно. Но, ты вроде не хочешь обсуждать?

— Нет не хочу. — помолчали. — Дай руку.

— М?

— Да серьезно, дай, не боись.

— Вот еще, — вспомнил я про то как лезвие пронес было гражданин Сидоров на суд.

— Совсем мне не веришь, да? — так шептать это не каждому дано. Женя Шаден может шепчет лишь вполовину столь притягательно, хотя Женя говорят вообще парень.

Ладно в конце концов что она сделает? Даже порез лезвием не приведет к необратимым последствиям, вены надо резать вдоль, а не поперек, а вдоль не даст решетка.

— Это тебе. — в руку мне сунули четки.

Быстро убрал в карман, дабы с предбанника не спалили, там в двери глазок есть. Ты наблюдаешь, за тобой наблюдают, так работает эта система.

— Конечно я не сама делала, куда мне, расплатились ими, за малявы.

— Понятно, что хочешь?

— Даже не спросишь, что за малявы?

— Так я в курсе.

— М-м, я смотрю ты на меня много информации собрал. Ну это же так фантазии. Что даже не посмотришь, они красивые.

— Потом, — кивнул я на дверь.

Четки и впрямь были красивые. Не классические круглые, а прямоугольники прозрачные, а внутри может из пластилина, а может из ткани маленькие красные розы с зелеными листочками. Немного разные внутри, не штамповка, ручная работа.

— Чего тут болтаешь с конвоируемой? — влезла старший сержант Света Семенова. — Обязанностей не знаешь? Слышь, Костя у тебя ключник ни хрена…

— Вот сама там стой и следи за своей конвоируемой. Тебя для этого и привезли. Мы с ней задолбались, еще в прошлые разы, — внезапно встал на мою сторону Вицин.

Наверное, это хороший знак.

— Блядь! — ругнулась та. — Ладно припомню, — пообещала уже Косте. — Что стоишь, придурок, видишь я в туалет пришла, иди выйди покури.

Ну да, туалет у нас один на всех и на зе-ка и на конвой и на «м» и на «жо», а запоров на нем нет.

— К Звонаревой поднимайте скорее, чего ждете? — на лестницу вышла секретарь суда и пригласила конвой.

— К Бакаеву.

— К Соломину — разобрали всех жуликов из камер.

— Камеры проверь пока нет никого, — не дал мне сидеть без дела офицер, да еще и стоял смотрел чего и как я делаю чуть ли не под руку заглядывая.

Подозреваю Валера смотрел где и как надо смотреть, поскольку на должность он пришел переводом, комвзвода редко ходят в наряды, так что полагаю тему он совсем не рубил. А Света, конечно злая на меня, это понятно, отобрал у нее из рук козыри в ее боданиях с руководством батальона. И еще продула мне пари по скорости набора текста.

(чуть ранее в батальоне)

Изображая из себя модель и суперзвезду Семенова прошла через класс к парте на которую я едва приземлился закончив набивать очередные тексты в кабинете Михалыча.

— Говорят ты печатаешь быстро?

— Может и так.

— Серьезно? Десятипальцевый метод?

— Тебе то что?

— Понятно, не умеешь значит — я лишь пожал плечами, и так ждал от нее провакации. — Так я и думала, а я вот умею.

— С такими то ногтями? Да на машинке? Повезло тебе что меня печатать заставляют, а то поломала бы себе и ногти и пальцы.

— Да я уделаю тебя на раз, ты на клаыиши то поди тыкаешь вот так — изобразила она.

Я лишь пожал плечами.

— Спорим? Если продуешь с тебя две сотни. — предложила она, видно пытаясь вернуть внимание к своей персоне.

— А если продуешь ты?

— Ну если такое вдруг случится, но это все равно что Луна с неба свалится.

— И все же, с твоей