— Михель, Отто, назад! — кричал он. — Куда вас понесло, черт побери?!

— Куда ты ведешь эту потаскуху?! — подключился к нему шофер, стоя у подножки.

— Мы сейчас! — вышел Андрей из-за своего укрытия. Вряд ли немцы способны были распознать, что это кричит уже не Михель и не Отто. — Максимум, полчасика! Подождите в селе!

— Я приказываю: немедленно вернитесь! — буквально прорычал тот, кто стоял на вершине холма, возле машины, очевидно, унтер-офицер или фельдфебель. И для убедительности прострочил поднебесье короткой злой очередью.

Подгоняемая его криками, Анна обошла Арзамасцева и уже хотела было проскользнуть мимо Беркута, но лейтенант успел перехватить ее свободной левой. Полька не сопротивлялась, тотчас же прильнула к его груди, затравленно уперлась в нее кулаками и сжалась, осела, будто ждала, что следующая очередь из автомата обязательно прошьет их обоих.

— Одурел, лейтенант, что ли?! — тяжело протопал мимо них Арзамасцев, даже не оглядываясь в сторону долины. — Смываться надо, пока не застопорили. Каждая минута дорога.

Он был прав: дорога каждая минута. Однако интуитивно лейтенант почувствовал: именно эта сценка немного успокоила немцев. Конечно, понять логику поведения своих «подчиненных» тот унтер-офицер — или фельдфебель, — что наблюдал за ними, мог с большим трудом. Действительно, какого черта их понесло в лес? Нельзя было справиться с полькой здесь, в сарае или прямо на склоне? Но всякое сомнение, любая заминка германцев дарила беглецам еще несколько спасительных минут.

Решив, что немцы на какое-то время успокоились, Беркут повел ефрейтора и польку по кромке леса, вдоль долины. Теперь главное — скрыться с глаз и как можно подальше уйти. Однако преследователи не угомонились. Машина съехала по склону и, лавируя между озерцами, начала пробиваться к тому месту, где недавно стояли лейтенант и Анна.

— Придется давать бой, — проворчал Андрей, увидев, что впереди снова открывается большой луг. То, что они приняли за лес, на самом деле оказалось небольшой рощицей, в которой им конечно же не спрятаться. Проскочить через безлесую равнину тоже не сумеют. На машине немцы настигли бы их прежде, чем они успели добраться хотя бы до середины поля.

— Какой бой, лейтенант, какой бой?! — вновь занервничал Кирилл. — Уходить надо, уходить!

— Отставить. Не паниковать, — как можно жестче охладил его Андрей. — Мы здесь для того и находимся, чтобы давать бой. И как можно чаще.

Лейтенант опять свернул на склон долины, где его могли видеть с машины. Однако немцы и так уже заметили их и ехали наперерез, тем более что склон в этом месте был довольно пологим, что позволяло грузовику заехать прямо в рощицу. Поняв это, лейтенант поспешно ретировался под защиту кустарника.

— Анна, туда! — показал рукой в противоположную сторону рощи. — Уходи в сторону села. Кирилл — вон в ту ложбину! Я пропущу их. Главное, снять водителя. Попробуем захватить машину.

Не ожидая реакции своих спутников. Беркут упал в траву и пополз к кустарнику, навстречу машине. Обдавая газами, мощный, похожий на огромного бульдога грузовик пропыхтел буквально в пяти метрах от него. Один немец стоял на подножке рядом с водителем, другой — по-прежнему в кузове.

Поскольку лесок заканчивался, они преодолели еще несколько метров, остановили машину и, все еще не сходя с нее, начали осматривать местность. Теперь Андрей оказался позади них. Воспользовавшись этим, он стал медленно подползать, пытаясь приблизиться к грузовику с заднего борта.

— Михель, Отто! — снова позвал унтер-офицер, сходя с подножки и удивленно оглядываясь. А когда ответа не последовало, приказал: «Прочесать!» Причем скомандовал это так, словно под его началом находилась как минимум рота солдат.

И Беркут облегченно вздохнул, увидев, что и водитель тоже оставил кабину. Больше всего он опасался, что, придерживаясь строгой инструкции не покидать в опасных ситуациях машины, водитель останется на своем месте. Достать его там, выкурить, не повредив мотор, было бы почти невозможно.

Все трое постояли возле кабины, немного посовещались и побрели в глубь рощи. По тому, как они, подкрадываясь, начали приближаться к ложбине, лейтенант понял: немцы решили, что в эпизоде, свидетелями которого им придется быть, оружие не понадобится. Все еще не решаясь подняться, Андрей прополз несколько метров и, скатившись по склону пригорка, оказался почти под кузовом. Теперь — только бы не оплошал Арзамасцев! Только бы он не оплошал и первым открыл огонь. А уж оставшихся он встретит здесь, как только немцы начнут откатываться к машине.

— Отто! Михель! — донеслось уже из-за пригорка, когда Громов потерял немцев из виду.

Несколько секунд молчания. И вдруг очередь из автомата. Чьего: немцев или ефрейтора? И сколько их там заговорило: три или четыре шмайсера — тоже не выяснишь. Но лейтенант как-то сразу понял, что с засадой у ефрейтора не получилось. На четвереньках выбрался из-под кузова, перебежал к небольшому, похожему на бруствер окопа пригорку и, опустившись на колено, увидел метрах в двадцати от себя худую, согбенную спину в сером френче.

Еще какое-то мгновение он сдерживался, помня, что нет ничего более бессмысленного, чем начинать бой, не разобравшись, где свои, где противник, и лишь когда заметил между стволами осин фигуру еще одного вермахтовца, коротко и зло прошелся свинцом по его спине, сменил позицию и ударил по вырисовывавшейся между стволами двух осин, словно в прорези прицела, силуэту второго солдата.

Лейтенант хорошо видел, что, прошитый пулями, он тоже упал. Тем неожиданнее показалась ему очередь, скосившая ветку у него над головой. Андрей ответил наугад, но следующая очередь легла чуть ниже, срезав кору ствола. И кто знает, сколько еще продолжалась бы эта дуэль и чем закончилась, если бы не предостережение Анны:

— Он ползет, уходит! — кричала она по-польски. — Немец уходит! Не стреляйте друг в друга!

— Прекратить стрельбу! — первым опомнился Беркут. Ефрейтор просто не понимал смысла того, что выкрикивала полька. — Следи за немцем!

— Так это ты, лейтенант?! — обрадовался Кирилл, осторожно выглядывая из густой травы, охватывающей своими «джунглями» небольшой кустарник.

— Он без оружия! — снова крикнула девушка из зарослей. — Он здесь, ползет!

Лейтенант бросился на ее голос, но так и не успел рассмотреть, где именно она пряталась, потому что метрах в двух от него с кинжалом в руке поднялся из травы рослый немец. Андрей вскинул автомат, однако нападавший нырнул под ствол, отбил его и попытался изо всей силы ударить штыком в грудь.

Немцу не хватило буквально нескольких миллиметров, лезвие скользнуло по ткани френча, так и не вспоров его. Ударив ногой в живот, Беркут отбросил гитлеровца, но тот лишь привалился к стволу дерева и, мигом оттолкнувшись от него, снова попытался достать лейтенанта кинжалом.

Андрей мог бы отскочить в сторону и наверняка успел бы выстрелить, однако его уже пленил азарт схватки. Он остановил руку противника и, выпустив автомат, резко ударил немца ребром правой руки по ключице. Лицо гитлеровца перекосилось от боли, он согнулся, то ли для того, чтобы ударить его в спину, то ли в попытке нырнуть в сторону и дотянуться до автомата. Но Андрей врубился носком сапога в его коленную чашечку, захватил за волосы и, пригнув, нанес несколько ударов в затылок.