повышенные требования, утомляет и истощает, а сезон такой длинный… – перечисляет Гимелстоб. – Они не в состоянии откликаться на все просьбы об интервью или автографе, не говоря уже о том, чтобы заниматься теннисной политикой. Ведь от этого может пострадать главное, что их заботит, – собственные результаты. Но Роджер все это полностью опроверг».

По мнению Гимелстоба, из-за этого произошел настоящий культурный переворот: «В дальнейшем все остальные игроки сознательно или неосознанно изменили свое отношение к тому, как они представляют свой спорт и самих себя в глазах общества. Роджер поднял уровень тенниса не только на корте, но и вокруг него, особенно что касается поведения и доступности игроков». Американец убежден, что это важная часть наследия Федерера, которой, правда, уделяют незаслуженно мало внимания. «И до него были великолепные послы тенниса, но он, пожалуй, лучший. Ему свойственна такая открытость, прозрачность, доступность. Самое поразительное в нем – его аутентичность и искренность».

С этими качествами Федерера Гимелстобу пришлось сталкиваться и за столом переговоров. «Он вносит в любой процесс часть своей души и личности, то есть как раз то, что в нем особенно ценят поклонники. Не бывает так, чтобы он становился другим человеком, едва за ним закроется дверь. Он не лукавит и всегда остается собой». Гимелстобу хорошо известно, что многие знаменитости озабочены своим имиджем и поддержанием репутации, но у них присутствует и другая сторона. «Им постоянно приходится следить за тем, чтобы говорить правильные слова и совершать правильные поступки. Роджер не такой. Он всегда одинаковый. Похоже, он решил всю жизнь оставаться максимально естественным».

Благодаря перечисленным качествам Федереру верят, что помогает ему в делах, так или иначе связанных с теннисом. «На собраниях он всегда был в центре внимания. Когда такой разумный, честный и сильный человек без крика, на основе логичной аргументации спокойно заявляет: “Вот так будет правильно”, то это полностью меняет ситуацию». Гимелстобу оставалось только следить за тем, чтобы Федерер грамотно расходовал свои ресурсы и вступал в дело только в решающие моменты. «В этом был залог успеха».

Самый важный политический успех, которого совет игроков добился благодаря Федереру, – это повышение призовых фондов. «Впервые произошел такой существенный рост на турнирах “Большого шлема” и серии “Мастерс”». Открытый чемпионат США заявил после переговоров, длившихся больше года, о своей готовности практически удвоить призовые в период с 2012 по 2017 год – с 26 до 50 миллионов долларов. Следом подтянулись и другие главные турниры. На Уимблдоне призовые с 2008 по 2018 год почти утроились – с 11,8 до 34 миллионов фунтов. Требования игроков были обоснованы, так как на дорогостоящих турнирах «Большого шлема» до этого выделяли на долю игроков существенно меньший процент от своих доходов, чем на других турнирах АТР.

По словам Гимелстоба, Федерер напоминает ему Сократа – главного персонажа книги «Путь мирного воина», которая относится к числу его любимых. Эта книга позволила ее автору Дэну Миллмэну превратиться из гимнаста мирового уровня в автора бестселлера. Миллмэн описывает, как сверхчеловек Сократ знакомит его с искусством высокого и осознанного отношения к жизни. Федереру тоже удалось поднять мужской теннис на более высокий уровень сознания, уверяет Гимелстоб. «До его появления считалось, что теннисист – это яростный боец. Роджер придал этому виду спорта новое измерение и показал, что можно одновременно быть и страстным, и человечным. Он оказал мощное влияние на сообщество игроков и продемонстрировал всем, чего можно добиться совместными и хорошо продуманными усилиями».

Я интересуюсь у Гимелстоба, не считает ли он Федерера кем-то вроде «шерифа» или «комиссара полиции», следящего за порядком, которого многим так не хватает в профессиональном теннисе. Он отвечает, не задумываясь ни на миг: «Роджер может навести порядок в жизни всего мира. Может быть, вам эти слова покажутся странными и неуместными, но мне так кажется, и вы можете это написать. За всю свою жизнь я еще не встречал другого такого человека. Если бы надо было начать историю человечества с нуля и выбрать для этого первого человека, то я назвал бы его. Это показывает, насколько я верю в его характер. Я вижу в нем все самое лучшее, к чему всем нам надо стремиться».

Наш разговор закончен, но, когда я уже собираюсь выходить из студии, Гимелстоб останавливает меня. Он хочет рассказать еще одну историю, типичную для Федерера. «Недавно он был здесь, в нашей студии, после какого-то матча. Он пришел прямо с корта, и вокруг него толпились люди – журналисты, болельщики. И он каждому уделил столько внимания, сколько смог, а когда был выключен микрофон, он еще продолжал раздавать автографы и фотографироваться. После всего этого он подошел ко мне, посмотрел в глаза и спросил: “Как чувствует себя Брэндон?” Он не просто интересовался моим сыном, но даже знал, как его зовут». По словам Гимелстоба, Федерер всегда в курсе происходящих вокруг событий и не отвлекается на мелочи.

«Его жизнь настолько сбалансирована, что он всегда живет настоящим. Это сразу замечаешь, даже в те моменты, когда ему хотелось бы быть где-нибудь в другом месте».

В тот же день я встречаюсь с Джимом Курье, коллегой Гимелстоба по телеканалу. «Нашему спорту повезло, что Федерер его так любит и сохраняет верность ему, – говорит четырехкратный победитель турниров “Большого шлема”. – Я считаю, что Роджер для тенниса – это то же самое, что Арнольд Палмер для гольфа». Умерший в 2016 году в возрасте 87 лет американец выиграл только семь главных турниров, но был самым популярным гольфистом своего времени, пока его не сменил Джек Никлаус, завоевавший восемнадцать титулов. Он носил прозвище Король, а его многочисленных поклонников называли армией Арни.

Курье считает, что Федерер изменил свой вид спорта во многих отношениях. «Он был лидером. Он заботился о том, чтобы увеличить сумму призовых не только для ведущих игроков, а для всех. И он распространял вокруг себя атмосферу дружеского соперничества, чего раньше не было. Он оставит после себя огромное пустое пространство, которое придется чем-то заполнять».

Глава 43

Наследие

Когда Федерер только появился на профессиональной теннисной сцене, она представляла собой не самое дружелюбное место. Чем значимее были соревнования и чем больший международный вес и призовой фонд они имели, тем суровее была обстановка. Бывший спорт джентльменов подвергся в 1970-е и 1980-е годы мутации и превратился в бои без правил, где все меньше внимания уделялось этикету и процветал дух конкуренции, соперничества и эгоцентризма. Иногда казалось, что ты очутился на деревенской ярмарке, где проводятся кулачные бои. Здесь действовал