— Ну мужик здоровый такой, с которым мы у вас несколько часов назад в гостях были.

— А, тот питекантроп на стероидах, — Лурье небрежно махнул рукой. — Да сбежал он куда-то, помог мне от писателя Жени Нестеренко отбиться и сбежал. Сказал, что ему домой надо в нормальную реальность, которая вся по чётким пацанским понятиям. Думаю, что он сумасшедший.

— Да нет, скорее уж наоборот, — возразил Вадик.

— В смысле?

— Сумасшедшие как раз здесь, а не там.

— Ладно, пойду я, — решительно сказал критик, хищно вглядываясь во тьму ночных улиц. — Чувствую, что побью я сегодня свой вчерашний рекорд по разгромным рецензиям. Внесу так сказать скромную лепту в великое дело истребления интернет графоманов. Писать они после моих перлов точно уж бросят… с гарантией.

Фигура Алекса растворилась во тьме, исчезнув где-то в районе городского молодёжного парка. Через некоторое время с той стороны послышалось утробное зловещее шипение и залихватское «Бесплатная рецензия на любой ваш роман!». Затем снова стало тихо.

— М-да, — задумчиво изрёк Вадик, и они пошли прочь от ярко освещающего одинокий перекрёсток фонаря.

— Снова куда-то идём, — глубокомысленно рассуждал Муха. — Непонятно зачем и, главное, с нами с завидной периодичностью постоянно что-нибудь происходит. Есть нам практически не хочется, спать вот тоже. Ведь мы словно и в самом деле персонажи какого-то графоманского лит-РПГ. Если взять эту теорию за основную, то всё вокруг обретает совсем иной смысл. Всё становится абсолютно логичным…

— Вот, — заявил Вадик, указывая на огороженный забором, поросший сухим кустарником пустырь, — здесь был мой дом.

— Точно, — согласился Муха, оглядывая улицу, кажущуюся в свете жёлтых фонарей какой-то нереально бутафорской.

На пустыре вовсю гулял ветер, а в отдалении скрываемые тьмой выли не то собаки, не то волки, не то окончательно озверевшие городские вампиры.

Звеня собранными за день бутылками, по противоположной стороне улицы просеменил странный бомж в старомодном офицерском мундире с эполетами и в наполеоновской треуголке. За спиной бомж тащил здоровый холщовый мешок с обильной добычей.

— Как-то уж слишком подозрительно здесь спокойно, — задумчиво произнёс Вадик, осматривая унылый пустырь, засыпанный кое-где мусором, среди которого можно было разглядеть сломанные детские велосипеды, ржавые ночные горшки, битые унитазы и облезлые пластиковые манекены с оторванными головами.

— А мой дом мы так и не нашли, — грустно заметил Муха. — Интересно, а что стало с тем панком, обернувшимся в василиска, которого я у себя в квартире связал. Ведь гитару я ему так и не продал.

— Тебя действительно это так сильно волнует? — удивился Вадик. — Вот прямо сейчас?

— Извините, а вы не подскажите, как пройти в ближайший видеосалон? — деликатно спросил кто-то за спинами парней.

Вадик с Мухой обернулись.

Рядом с ними стоял длинный худой мужик в чёрном плаще макинтош и идиотских зелёных очках в роговой оправе.

— Ёкэлэмэнэ, — прошептал Муха, — очередной сбежавший из местной психбольницы чудик.

— Видеосалон? — переспросил Вадик, так же не на шутку взволновавшись. — А вот как раз за этим самым пустырём.

— Спасибо, — поблагодарил нелепо выглядевший незнакомец и, ловко перепрыгнув через забор, проворно побежал по пустырю, смешно огибая груды сюрреалистического мусора.

— Пошли-ка отсюда, Муха, да поскорее, — предложил Вадик. — Видеосалонов в нашем городе уже этак лет двадцать как нет.

Муха не возражал.

Не успели они отойти от пустыря как можно подальше, как на их пути снова возник худой тип в зелёных очках.

— Вы меня обманули, — сухо сообщил он, — там нет никакого видеосалона. А я так хотел посмотреть свой любимый фильм «Крикуны-2».

И резко сорвав с лица очки, бродяга сверкнул нечеловеческим красным глазом с вертикальным, как у змеи зрачком. Вместо второго глаза в пустой глазнице торчало металлическое самонаводящееся дуло.

— Киборг! — закричал Муха. — БЕЖИМ!!!

Разумеется они побежали, но эта затея изначально была крайне неудачной и заранее абсолютно провальной. Преследующий их механический человек был выносливее, проворней и намного быстрее.

Однако помощь пришла оттуда откуда её совсем не ожидали.

— Тону в мартини, моя плотина у реки твоей на пути! — рычащее пропел кто-то за спинами беглецов и Вадик с Мухой увидели знакомого маньяка в жёлтом дождевике и в детской маске зайца из анимационного сериала «Looney Tunes».

— Ищу причины остаться здесь и ищу причины уйти — пел маньяк, преграждая дорогу бегущему киборгу.

— Да это же известный хит Тимати «Не сходи с ума»! — воскликнул Вадик. — Вот же мужика снова не по детски так клинит…

— Ну как в тебе я убить посмею без края веру в любовь, — утробно ревел ненормальный включая свою бензопилу. — Ну кто тебе я? Страсть, слёзы? Бог, боль?

Появление неожиданного заступника было столь стремительным, что как следует разогнавшийся киборг даже не успел отвернуть в сторону, чтобы избежать неминуемого лобового столкновения.

Удар был страшен, но помешавшийся на песнях Тимати маньяк как ни странно устоял.

— О нас с тобою не снимут фильма в моём мобильном гудки твоей тоски… — пропел он, разваливая человекоподобного робота визжащей бензопилой на две искрящиеся части.

Окружающий мир стал на короткую, но крайне эффектную паузу.

Зловещий незнакомец в жёлтом дождевике гротескно застыл над огромной кучей рассыпавшихся шурупов и всяких разных бесполезных железяк бывших только что опасным механизмом.

Вадик с Мухой осторожно подошли к своему спасителю.

— А может не надо с ним заговаривать? — предложил Вадик, которого от корявой псевдо поэзии Тимати слегка передёргивало.

— Надо, братец, надо, — твёрдо ответил Муха и, приблизившись к незнакомцу громко сказал. — Большое тебе спасибо, амиго!

Незнакомец не двигался.

Друзья тоже застыли на месте, боясь лишний раз пошевелиться.

— Доплыть бы мне до берега, но корпус "Титаника" налетел на айсберг и началась паника, — наконец ответил их спаситель и, развернувшись всем своим немалым корпусом, устремился с бензопилой на плече в ближайшую тёмную подворотню.

— Я всё теперь понял! — сказал Вадик, провожая маньяка грустным взглядом. — Он отплатил нам за то, что браток тогда его подвёз на полицейской машине.

— Думаю, при следующей нашей встрече он будет с нами менее любезен, — скептически заметил Муха.