названия которой Лук тогда еще не знал. Противоположный берег казался узкой туманной полоской.

— Море Ватар? — спросил тогда кроха Лук.

— Дурак, дурак! — тут же стала дразниться маленькая Нега. — Не море, не море! Море больше, больше!

Сейчас противоположного берега, на котором расположилась Зена — город клана Хисса — клана Солнца, вовсе не было видно. Над рекой стоял туман, хотя с верховьев Хапы задувал ветер и на глазах сносил его к югу. Вскоре в тумане начали проглядывать силуэты ладей. Лук был готов к засаде, и все-таки хиланские корабли так далеко от столицы огорчили его. По всему выходило, что за него взялись всерьез. Он улегся в опостылевшее ложе, прикрыл створки и заткнул отверстие пуком травы и пучком выловленных в воде сучьев. Ни дать ни взять старое гнездо. Да и сама колода мало того что просела и едва выглядывала из воды — при сильном ветре волны захлестывали через края дыры, смачивали лицо, — но была еще и покрыта слизью и кровью разрубленного им чудовища. У Лука, пока не принюхался, в глазах темнело от этого запаха, пустой желудок устал сжиматься в бесплодной рвоте. К счастью, терпеть оставалось недолго. Жалко только, выгрести к Зене не получалось, вновь приходилось отдаться на волю течения.

Его заметили только с шестой ладьи. Наверное, уже на стремнине Хапы. Лук отсчитывал пройденные корабли по голосам стражников, которые спорили о чем-то, поругивали командиров, жаловались на неурочную службу, поминали зло старшину ловчих, который еще вчера передал через зеркальные вышки приказ патрулировать устье дикой реки. К немалому интересу Лука, говорили и о каких-то погибших ловчих близ гиенского поселка на Вольных землях. Пока что ему везло, но везение не могло быть бесконечным. Смотрящий на едва ли не последней ладье оказался чуть внимательнее прочих. Закричал: «Эй, а это что еще плывет?» — наверное, наклонился, потянулся с багром к странному обломку бревна, выругался, едва не плюхнувшись в воду, но колоду Лука все-таки зацепил, плеснув ему в лицо очередную порцию воды Хапы, и подтянул добычу к борту. Немедленно проснулся и кто-то из начальников, потому что сверху прорезался простуженный басок, который разразился проклятиями и требованиями оттолкнуть от борта эту дрянь и гниль, потому что и так нет никакой жизни, а тут еще невыносимую вонь к борту лепят. Однако смотрящий оказался парнем настырным, пробурчал что-то насчет того, что сейчас оттолкнет, только проверит, потому как старшина приказал ни одного сучка без досмотра не пропускать. Вот ткнет пару раз пикой и оттолкнет, пусть плывет гнилушка дальше, все одно моря не минует. Он и ткнул.

Лук, упершись локтями в борта колоды, придерживал створки. Пика пронзила подгнившее, размокшее дерево, как труху. Первый удар пришелся в левый бок. Острие разорвало одежду и скользнуло по ребру, сдирая с кости плоть и раздирая кожу. Второй удар пришелся в правое бедро. В кость не попал, но ногу едва не пронзил насквозь. Как только дверцы не выворотило, когда старательный речной стражник выдергивал пику? Может быть, Лук только потому и сознания от боли не потерял, что все силы направил на створки. Удерживал их, скрипя зубами.

— Все, — донесся удаляющийся голос. — Пускай плывет дальше.

— Ага, — ответил басок. — Пропахло уже все так, что не продохнешь. Есть у кого нюхательный порошок? Кто одолжит щепоть? Нос заложило, хоть ушами дыши…

Лук приоткрыл створки только через час. Лежал, зажимая одной рукой рану на боку, другой — рану на бедре. А ведь мог и мужского достоинства лишиться под усердие смотрящего. Да и жизни. «Если еще не лишусь», — обреченно подумал Лук, вспомнив, через какую грязь прошла ранившая его пика. Сил почти не осталось. Скорее всего, и крови ушло немало. Колода едва выглядывала из воды, но под спиной хлюпала явно не вода. Голова кружилась.

Дикого леса не было видно вовсе, а до теканского берега оставалось еще больше половины лиги. Речная гладь не несла на себе ни лодочек, ни кораблей побольше. Сторожевые ладьи остались выше по течению. Курант говорил, что близ Зены и южнее ее рыбаки на меленьких лодчонках редки, всякая пакость в реке водится, бывает, переворачивает суденышки. Теперь Лук знал, что это за пакость. Он взял в руки весло и начал грести к берегу.

Колода затонула в полусотне шагов от него. Лук приготовился плыть, но неожиданно встал на ноги. Вода доходила ему до груди. Спотыкаясь, с трудом вытаскивая ноги из вязкого дна, опираясь на весло, он добрел до берега, продрался сквозь густые прибрежные кусты, надергал колючих стеблей огнецвета, пережевал их и залепил получившейся кашицей раны. Потом заполз в самую гущу зарослей и забылся.

Глава 13

ГАНК

Лук пришел в себя только перед закатом. Жажда подсушила горло, голод слепил живот. Однако первым делом он осмотрел раны. Плоть вокруг них была воспалена, но ни почернения, ни нагноения вроде бы не началось. Хотя идти было больно. Когда Лук добрался до воды, чтобы напиться, из раны на бедре вновь потекла кровь. К счастью, удалось не только напиться, но и перекусить, хотя еда оставляла желать лучшего, тем более что не было ни огня, ни соли. И все-таки речные ракушки позволили хоть чем-то набить живот. Впрочем, тот же Курант говорил, что с точки зрения пользы и силы такая еда как раз лучшая.

— Ага, — пробормотал Лук, с трудом подавляя рвоту, — а еще старик хвалил кузнечиков и личинок короедов. Хорошо хоть личинок мух не распробовал.

Уже в темноте Лук выстирал одежду, привел в порядок сапоги, постарался речной глиной смыть с себя не только грязь, но и пропитавшую тело вонь. Пытаясь промыть голову, подумал об умелом цирюльнике, который смог бы сделать из его нарождающейся шевелюры подобие прически, но тут же отметил про себя, что с радостью предпочел бы любому цирюльнику сестренку с ножницами. Впрочем, можно было бы помечтать и о лекаре, и о горячей воде, и о мягкой постели. О мягкой постели мечтать Луку понравилось больше всего.