- Ты… ты нашел ее тело? - с дрожью в голосе спросила Рейн.

- Она умирала у меня на глазах, и я ничего не мог сделать. - Он отпил глоток виски и подумал, что разговор дается ему легче, чем он предполагал. Видимо, все его чувства атрофировались. - Рок появился спустя несколько часов, чтобы поколотить ее за то, что она не вышла на работу. Ее смерть не произвела на него никакого впечатления. Вероятно, он не в первый раз терял девушку из-за передозировки. Он быстро уладил формальности. Я не знаю, где ее похоронили. Никакой службы не было. Она просто ушла. И все.

Но не исчезла из памяти.

- Сутенер обратился к властям, чтобы тебя отправили в приют или… как это в Англии называется? -

- Нет. Рок был слишком опытным бизнесменом, чтобы упустить свой шанс. Я был хорошеньким мальчиком, на таких всегда есть спрос. Он объяснил, что станет заботиться обо мне, но поскольку моя мать задолжала ему определенную сумму, мне придется отработать ее долг. И ударил меня так, что я отлетел в другой угол комнаты, чтобы продемонстрировать, что меня ждет, если я откажусь.

Джейми боялся Рока, но еще сильнее его страшила мысль, что он недоразвитый, глупый, никому не нужный мальчишка и иного обращения не заслуживает. Он превратился в покорного раба, даже не помышлявшего о том, что его жизнь когда-нибудь переменится.

Чтобы превратить человека в раба, нужно прежде всего сломить его волю.

- Семейный бизнес. - По щекам Рейни катились слезы. - Он заставлял тебя ублажать педофилов, извращенцев и еще бог знает кого?

- Возможно, это звучит странно, но для актера это лучший тренинг в мире. Я научился соблазнять клиентов, дрожать от страха перед теми, кому это нравилось, изображать страсть, оскорблять тех, кто хотел чувствовать унижение… По сравнению с этим театральная академия - детская игра.

Рейн проглотила ком в горле, представив себе то, о чем он умалчивал. Она никогда не сможет относиться к нему по-прежнему. Она вздохнула, подумав, что, наверное, это к лучшему.

- Ты жил с Роком?

- Он предпочитал не смешивать личную жизнь и работу, поэтому поселил меня в квартире с проститутками. Они постоянно менялись. Им полагалось следить, чтобы я был вымыт, одет, накормлен. Некоторые из них жалели меня…

- Как ты выбрался из этого? Убежал?

Рейни не понимала - не могла понять, - насколько сломлен и опустошен был Джейми Маккензи. Ни воли, ни души, ни надежды… Такие не убегают.

- С годами я понял, что совершенно нормален, и стал тяготиться тем, что мне приходилось делать. Однажды, когда мне было двенадцать, я напился с клиентом-немцем, который по делам регулярно приезжал в Лондон. Он отличался садистскими наклонностями. Вместо того чтобы по возможности избежать этого, я провоцировал его. Он до крови избил меня. И получил такое удовольствие, что заплатил вдвое больше.

Когда немец ушел, маленький Джейми тихо скулил, лежа в убогой комнатенке дешевого отеля, и горько жалел, что остался жив.

Побелев, как полотно, Рейн спросила:

- Что было дальше?

- Через час должен был прийти следующий постоянный клиент, Тревор Скотт-Уоллис. Немец не запер дверь, и Тревор нашел меня избитого, всего в крови. Будучи человеком ответственным, он, вместо того чтобы сбежать, отвез меня в госпиталь. В бреду я рассказал о своей жизни. - Джейми молил о смерти, что больше всего испугало Тревора. - Он понял, что я не по доброй воле попал в сексуальное рабство, и забрал меня домой, словно потерявшегося щенка.

- Тебя опекал педофил? - Голос Рейни дрожал от возмущения.

- Все… гораздо сложнее. Тревор был профессором литературы, специалистом по Шекспиру с мировой славой. У меня с ним никогда не было физического контакта. Он платил за то, что смотрел на меня и мастурбировал, при этом читая стихи. От меня требовалось изображать страсть и восторженность.

Несмотря на чудовищность его рассказа, Рейни сохраняла хладнокровие.

- Это было легче?

- Немного. Во всяком случае, это сделало возможной жизнь с ним под одной крышей. Он объяснял окружающим, что я его дальний родственник, больше у меня никого нет, поэтому он и забрал меня. Тревор и Чарлз когда-то были любовниками и остались друзьями. Тревор был неплохо обеспечен, но не богат, поэтому операцию оплатил Чарлз. Его великодушие не знало предела, он не моргнув глазом выложил недостающие десять тысяч фунтов.

- Операция? - Рейни прижала руку к губам.

- Немец сломал мне челюсть, и не только, вообще бог знает во что превратил мое лицо. Пришлось оперировать. Так я стал красавцем по имени Кензи Скотт. - Он с горечью коснулся прекрасно вылепленного подбородка с ямочкой, потом провел рукой по высокой скуле. - Основные черты и пропорции не изменились, только были улучшены. Это красивое лицо, что так любят телеоператоры и бесконечно обсуждают журналисты, не мое. Это такая же ложь, как вся моя жизнь.

- Неудивительно, что ты лишен тщеславия, - прошептала она.

- Как я могу гордиться тем, что мне не принадлежит?

Его лицо было маской, щитом, защищавшим его от мира. Люди видели совершенные черты, чересчур красивые, чтобы за ними мог скрываться порок.

- Тревор… продолжал использовать тебя в своих сексуальных фантазиях?

- К счастью, он был добрым и достаточно мудрым, чтобы понять, какое разрушительное воздействие это может произвести на подростка. К тому же он нуждался в сыне больше, чем в любовнике. Ему нужна была родная душа.

Это была еще одна роль, которую юный Джейми научился играть в совершенстве. И если сыновья любовь была невозможна, то искренняя привязанность и огромная благодарность вполне реальны.

- Он заботился обо мне, а я хранил в тайне его склонность к педофилии, поскольку это не понравилось бы большинству его друзей.

- Сплошная ложь и тайны. - Она на мгновение прикрыла глаза. - Когда ты пришел в себя, то вернулся к нормальной жизни или было уже поздно?

- В моей жизни никогда не было ничего «нормального». - Он допил виски. - Тревора ужасала моя безграмотность. Он был опытным педагогом и довольно скоро понял, что я страдаю дислексией. Один из его друзей оказался специалистом в этой области. Вместе они разработали для меня специальную программу, и постепенно я научился преодолевать свои слабости и использовать сильные стороны.

Тревор и Чарлз принадлежали к кругу высокообразованных пожилых гомосексуалистов. Все это происходило в те времена, когда подобные наклонности держали в глубокой тайне. Они предпочли сохранить ее даже тогда, когда общество стало более толерантным. Пластический хирург, один из лучших в Великобритании, входил в тот же. круг. Все трое были в восторге, что могут сотворить мальчику лицо исключительной красоты. Наверное, они думали, что действуют ему во благо.

Живя у Тревора, прислушиваясь к разговорам умных, высокообразованных людей, маленький Джейми многому научился.