рождения брата? – Нежданно-негаданно спросила мисс Джеймс, когда душещипательные вопросы закончились. – Виктория заезжала за вашим общим подарком.

– Так, глупость и ерунда.

– Эй, вы не можете уйти от ответа. – Она развела руками. – Таковы правила игры.

– Кто я такой, чтобы тягаться с правилами. – Усмехнулся я.

– Колитесь же.

– Крепость Гондора из «Лего».

Никогда ещё женщина не смотрела на меня с таким глупым выражением лица. Эмма пыталась понять, шучу ли я, и походила на енота, разглядывающего себя в зеркале.

– Вы издеваетесь?

– Нисколько.

– «Лего». Крепость Гондора. – Прерывисто повторяла она. – Белый город из фильма «Властелин колец», на который напали орки в третьей части?

Вот это да! Она не просто смотрела «Властелина колец», наш с Люком любимый фильм всех времён, но и знала о Гондоре, орках и финальной битве трилогии. Ни одна из девушек, с которыми я общался – Вики не в счёт – даже не знала о Средиземье и ни за что не согласилась бы узнать. Эту часть своей натуры я держал за семью печатями от противоположного пола – ещё ни один мужчина не соблазнил женщину рассказами о кольце всевластия, хоббитах и гигантских орлах.

– Вашему брату исполняется десять? – Пошутила Эмма, так и светясь от возможности подколоть меня.

– Вообще-то тридцать два, он на год меня старше.

– Так вы, мистер Кларк, истинный ботаник в душе?

– Вы меня раскусили.

– И что же ваш брат станет делать с этим замком из «Лего»?

– Как что? Собирать.

Сова так не умеет выпучивать глаза, как мисс Джеймс. Для меня было в порядке вещей видеть, как мой старший братец тратит сотни долларов на коллекционные фигурки героев «Властелина колец» и подбирает мелкие детальки для башен и каменных стен. В моей спальне хранилась коллекция моделей ретроавтомобилей, в спальне Люка – целое полчище персонажей фэнтези и склад коробок с конструктором различных локаций из фильма. Когда я рассказал об этом Эмме, она засмеялась так, то чуть не упала с кровати.

– Ой, как будто вы никогда не обводили в сердечко Эдварда из «Сумерек» и не собирали какие-нибудь женские штучки из «Дрянных девчонок»!

– Когда мне было двенадцать! И мне больше нравился Джейкоб. – Вовсю хохотала Эмма. – Правду мне бабушка говорила, что мальчики взрослеют позже.

Ещё один час промчался со скоростью рождественских праздников – моргнул, и все подарки уже раздали, все бутерброды съели и пора укладываться в постель перед новой трудовой неделей. Через четыре часа мне бы уже просыпаться и сбривать выходную щетину перед очередной погоней за идеями и деньгами, которые они принесут, а за окнами мисс Джеймс рассвет заблещет, не успеет она закрыть глаза. Но мы не переставали болтать.

Я раскрыл все секретные места Берлингтона и захотел узнать такие же секретные места Лос-Анджелеса, что были дороги ей. Конечно, я не полез за своим розовым блокнотом и ручкой с перьями и блёстками, но моя память – лучше всяких блокнотов. Я мысленно расчертил в ней графы с пометками: «посетить первым делом», «можно не спешить» и «оставить на потом». В самый верх списка попали Плайя Дель Рей и тот райончик Эль Пуэбло, о котором так много всего знала Сид.

– Так вы познакомились с Сид. – Зевнула мисс Джеймс, и тогда-то я понял, что пора закругляться. – И как она вам?

Красива, умна и независима. Идеальное трио для такого, как я. Все те, с кем я встречался всю свою сознательную жизнь, обладали одним, а если слишком везло, целыми двумя этими качествами. Но в Сид Брэберн сошлось всё то, что я мог бы оценить по достоинству.

Когда тебе годами сыплют соль на рану, рано или поздно она начнёт щипать. Мисс Джеймс уже в который раз затрагивала сердечные темы, и та рана, которую раз за разом вскрывали мама и Вики своими подстёгиваниями поскорее влюбиться, наконец прорвалась гнойными мыслями.

Мне стукнуло тридцать один, а в любовных делах я застрял на стадии первокурсника, который получил безлимитный билет на все вечера в кабаре. Поздновато влюбляться, тем более впервые, но мисс Джеймс так рассказывала о любви, что я невольно задумался, каково это… Испытать нечто настолько сильное, от чего уже никогда не будешь прежним. Моя жизнь – колесо, которое я годами крутил в одном и том же ритме и начинал выдыхаться. В карьере достиг потолка, ведь Стивен Хантли уступит мне своё кресло только на смертном одре. А в любви я всё ещё топтался на нижней ступеньке, даже не попробовав подняться выше.

Когда Джим Макдугалл отправил меня за четыре тысячи миль, я воспринял это как шаг назад. Но что если всё не так? И это шаг вперёд? Даже не шаг – прыжок, сделав который я выскользну из колеса? Эта поездка в Лос-Анджелес была моим шансом что-то изменить в своей жизни. Шагнуть выше. Хотя бы на вторую ступеньку.

– Если совсем заскучаете, позвоните ей. – Сонно посоветовала мисс Джеймс. Её зелёные глаза начинали слипаться.

– Позвоню. – Пообещал я.

А все, кто меня знают, подтвердят, что я всегда выполняю свои обещания.

Эмма

В понедельник утром мои вещи приземлись в аэропорту Берлингтона в багажном отделении пассажирского авиалайнера, следующего прямиком из Эл-Эй. Два неподъёмных чемодана, набитого всем, что по мнению Сид, могло бы мне пригодиться на этой северной широте. Таксисту пришлось попотеть, чтобы затолкать их в багажник своей малютки, но теперь я могла не бояться замёрзнуть. И не придётся снова вытаскивать одежду из шкафа мистера Кларка.

Я постирала его чёрную футболку и убрала дом в полном соответствии с его списком требований. Вчерашнаяя ночная игра пошла нам обоим на пользу. Узнав мотивы Джейсона в столь серьёзном подходе к уборке дома, я уже так не пыхтела раздражением от того, что приходилось такими усилиями платить за проживание.

– У моей мамы в прошлом году случился сердечный приступ. – Рассказал он. – Она всегда казалась мне несгибаемой. Одной рукой управлялась с работой, другой – с тремя детьми и пятерыми внуками. Но её сердце оказалось не таким крепким, как руки. Если бы я оставил дом под её присмотром, она бы обязательно ездила прибираться и чистить дорожки от снега через день. Я не хотел, чтобы её сердце снова подвело нас всех.

И как я могла обвинять его в том, что у него ледяное сердце, которое не знало любви? Он заботился о Бетти с таким самозабвением, какое несвойственно замёрзшим сердцам. Так что плата в виде махания тряпкой и лопатой для снега теперь не представлялись мне такими постыдными и взыскательными