с его стороны. Я с чистой душой привела дом мистера Кларка в абсолютную чистоту. Даже заглянула в его спальню, чтобы смахнуть пыль с моделей ретромашинок и семейной фотографии.

Держа снимок всех Кларков в руках, я невольно снова залюбовалась тем счастьем и душевностью, что сочились сквозь холодное стекло рамки. Задержав взгляд на обаятельном лице Джейсона, я обратила внимание на его старшего брата и тут же рассмеялась, вспомнив пристрастия тридцатилетнего отца семейства к фэнтези. Мне в голову пришла идея, сумасбродная и нелепая, совершенно экстравагантная и безуспешная, но я спустилась вниз на террасу всё с той же фотографией Кларков и сняла пейзаж Деруэй Айленда с мольберта. Заменив его чистым холстом, я принялась рисовать.

Погода стояла ясная – ни пушинки не сыпалось с небес. Это сегодня бы отправиться на исследование города, а не в тот жуткий снегопад на выходные, но я заперла себя в мастерской и творила весь день, пока закат не прогнал меня назад к камину. За рисованием я теряла счёт времени, как и за болтовнёй с мистером Кларком. Кто бы мог подумать, что с ним так приятно болтать. Одинокие вечера уже не были столь одинокими.

Я так и не съездила за продуктами и довольствовалась последней оставшейся булочкой из пакета извинений Брэда. Даже спустя два дня она оставалась такой же мягкой и воздушной, как после печи. Я бы расцеловала руки тому, кто выдумал смешать муку и масло и запихнуть всё то месиво в духовку. Гении искусства найдутся в любой сфере. Творить можно как кистью для акварели, так и кистью для кулинарии.

Стук в дверь отвлёк меня от просмотра старого детективного сериала. Я сразу насторожилась, как сторожевой пёс, что услышал шум на заднем дворе. Только не это! Если очередная подружка мистера Кларка собирается использовать мою ванну в качестве бара разбитых сердец, я выковыряю замок из двери и забью огромную табличку прямо на повороте к дому.

Джейсона нет. Если он разбил ваше сердце, звоните по номеру…

И ниже его мобильный и номер моего домашнего в Лос-Анджелесе, на всякий случай.

Для подстраховки я выглянула в окно. Блестящий, без единого пятнышка грязи, в которую сбивается снег под колёсами автомобилей, «бентли» мистера Максвелла стоял себе у крыльца, как элемент пейзажа.

Вот чёрт! Я быстро глянула на себя в зеркало у дверей и пришла в ужас. Волосы не первой свежести намотаны тюрбаном на голове. На мне же – старый свитер с пятном от шоколадного мороженого, который предназначен специально для одиноких вечеров. Я носила его в холодные дни, когда знала, что Гэбриэл не в городе и не заявиться без предупреждения, чтобы остаться на ночь. Сегодня я даже не подумала о том, чтобы накраситься. Хоть бы чиркнула тушью по ресницам, но я ведь не собиралась выходить из дома и тем более встречать гостей.

Но в дверь снова постучали, а гостей ещё не принято держать на морозе. Я приняла неизбежное и открыла дверь.

– Вы вернулись. – Глупо сказала я, разглядывая идеального Хьюго Уильяма Максвелла младшего, который и в минус восемь, и после похмелья, и в горячке бы оставался безупречен.

– Ещё в обед. – Как же обезоруживающе действовала на меня его улыбка! – Вот решил заглянуть к вам и узнать, как продвигается работа.

– О, вы заходите! Вы слишком занятой человек, чтобы болеть.

В голове шутка звучала не так глупо. Но Уилл улыбнулся от души и переступил порог в туфлях от «Филиппа Плейна» или «Гуччи». По крайней мере, смотрелись они так, точно он снял их с витрины какого-нибудь бутика и сразу же запрыгнул в машину. Ни снежинки не упало с подошвы и не намочило паркет. Зато я взмокла от смущения. В этой паре я уж точно играла бы гадкого утёнка, а он – прекрасного белого лебедя.

– Вам предложить что-нибудь выпить? – Похвасталась я прекрасными манерами хозяйки, хотя внутри вся заходилась мольбами, чтобы он поскорее ушёл. Чем меньше секунд Уилл лицезрел моё несовершенство, тем лучше для моей самооценки.

– Не откажусь от кофе.

Ложка трижды падала из рук, а на шкафчике образовался новый горный кряж Берлингтона из просыпанных мимо кофемашины молотых зёрен. В такой тишине Уилл явно слышал все мои пыхтения и звон посуды, пока я, как слон в посудной лавке, пыталась состряпать хоть мало-мальски сносный кофе для такого почтенного гостя. Пока кофемашина насмехалась надо мной своим бурлением, я взмолилась всем богам, лишь бы мистер Максвелл не отравился моим варевом. Он-то привык пить дорогие сорта – на деньги от баночки кофе для мистера Максвелла я смогла бы оплатить месячную сумму по кредиту за свою квартиру в Эл-Эй.

Когда я протягивала расположившемуся на диване Уиллу чашку, та дрожала, как Токио во время землетрясения. Но гость был слишком учтив, чтобы посмеяться надо мной.

– Благодарю, Эмма. Нет ничего лучше чашки кофе после тяжёлого дня.

Надо отдать ему должное – даже не поморщился, сёрбнув чёрное зелье моего приготовления.

– Так как обстоят дела с картиной? – Перешёл он сразу к делу. – Вы писали, что уже почти закончили пейзаж за домом, вот я и хотел взглянуть на него собственными глазами.

Мы оба обернулись в сторону террасы, за окнами которой царил мрак. Ямочки на гладко выбритых щеках Уилла выдали его смущение, если такой мужчина, как он, вообще мог смущаться.

– Правда, я немного опоздал.

– Самую малость. Но вы можете взглянуть на картину. Уверяю вас, она ничуть не отличается от оригинала. Осталась пара штрихов – небо здесь постоянно разное, чтобы списать его окончательную красоту.

– Вы быстро справились!

– Когда работа в радость, то и работаешь быстрее.

Была ли работа мистера Максвелла в радость ему самому, или же он тянул лямку ответственности, что возложил покойный отец, передав компанию и всё своё состояние ему в руки? Уилл как-то неопределённо повёл носом, и мне показалось, что скорее второе.

– Я высылала вам фотографии мест, – напомнила я. – Которые, по моему мнению, достойны висеть в галерее.

– Я видел.

Значило ли это, что они ему понравились? Или Уилл не хотел обижать меня и с ходу разносить все мои идеи в пух и прах? Рядом с этим мужчиной всё превращалось в викторину, в которой я непоправимо проигрывала.

– И что вы думаете? – Осторожно уточнила я, изо всех сил удерживая чашку, чтобы не опрокинуть на колени от волнения. – Я ничуть не сомневаюсь в профессионализме мисс Калхун, но то, что предложила она…

Как бы это сказать поприличнее? Гибло, безвкусно, отвратительно?

– Не совсем