полководец стремится заинтересовать в еще неясном исходе борьбы божество, менее вовлеченное в опьяняющие подробности действий[258]. Но, конечно, это различие — не противоположность, и Марс может перестать быть слепым и сам довести до конца месть римлян.

Таков Марс. Следует отметить, что по своему типу он в бóльшей мере напоминает греческого Ареса, с которым его отождествляют теологи, чем богов-воинов индоиранцев и германцев. Мы уже указывали на важное изменение: хотя гром и молния присущи его гомологам Индре и Тору, поражает ими не Марс, а Юпитер. Он также не имеет «природного» аспекта. Место его пребывания, место, где он подает знаки — не атмосфера, которая также перешла во владение Юпитера; его животные — земные, кроме дятла, который сам летает низко. Марс обитает на земле, и именно там его ищут и находят римляне — его или его символы. В мирное время его владением является «поле» Марса, во время войны он пребывает с армией.

Однако римская армия, как мы знаем, весьма далека от того, чем были военные банды индоевропейцев. Вооружение было обновлено, и уже полностью забыта была техника колесниц, сохранившаяся только в гонках. Легион — потомок мудреной фаланги, а дисциплина в нем важнее, чем furor — движущая сила побед в прежние времена[259]. Поединки составляют исключение. Оставаясь более диким, чем люди, которых он воодушевляет, Марс все же, по-видимому, эволюционировал. В 282 г. он вмешивается в битву против бруттиев и луканцев[260] (Val. Max. 1, 8, 6). На этих землях, испытавших влияние греков, он действует, подобно Диоскурам, инкогнито. Легионы Фабриция Лусцина (Fabricius Luscinus), сначала пребывавшие в нерешительности, были увлечены в атаку и приведены к победе солдатом необыкновенного роста, который появился неожиданно. После боя его стали искать, дабы увенчать его, но не нашли. «И тогда обнаружили, — пишет Валерий Максим, — и сразу поверили, что Mars pater помог в этом случае своему народу. Среди других несомненных признаков его вмешательства упоминали шлем с двойным султаном, украшавший голову бога». Марс выступил как образцовый легионер, а после боя исчез.

Рим утратил даже малейшие воспоминания о тех отрядах воинов, которые претендовали на сверхчеловеческие качества и которым магико-военная инициация как бы давала сверхъестественные силы. Но еще гораздо позднее представление о них давала Скандинавия со своими берсерками, а также Ирландия со своими фениями. Другие италийские народы в борьбе с римлянами возлагали надежды на «священные войска». Тит Ливий неоднократно упоминает об этом, описывая самнитские войны: в 9, 40, 9 он показывает самнитов, одетых в белое и вооруженных серебряными щитами — это часть их войск, обычаи священных войск самнитов; затем (10, 38) он рассказывает о том, как для решающей битвы у нас на глазах образовался легион, одетый в полотна этого энергичного народа, — для данных обстоятельств восстановленный при соблюдении архаических процедур и ритуалов. Очень старый священнослужитель совершил обряд, который он позаимствовал из старинного самнитского богослужения[261]: кровавые жертвоприношения в тайном месте, причем знатных людей и прославленных воинов заставляли приносить ужасные клятвы, им навязывали кооптацию, обязательные белые одежды, а также давали роскошное оружие. Как говорит историк, эта поистине священная знать увлекает армию в бой. В Риме, возможно, существовали последние формы такой героической и магической армии, но они в боях не участвовали: по-видимому, это отряды салийских священников, которые мы рассмотрим позднее, когда будем сравнивать Марса и Квирина. То, как они, надев вооружение, танцевали, напоминает существовавшие у древних индийцев отряды «танцоров» nrtù: Индра и его спутники, отряд молодых воинов Марутов, украшенных золотыми пластинками.

Модернизация военного дела сопровождается обновлением соответствующей лексики. Это тем более поразительно, что, напротив, множество слов, связанных с «первой функцией», тщательно сохранялось. В латинском языке нет ничего, что соответствовало бы индоиранскому техническому названию воинской функции и власти, опирающейся на силу — ведическому kṣatrá, авестийскому χšaθra, скифскому Ξατρα-, Ξαρτα-(тогда как названия двух других функций брахманов, очевидно, находят соответствия в flāmen (фламин), а vίś (село) — несомненно, в vīcus (деревня)). Исчезли наименования «сильного героя», — ведическое śū́ra, авестийское sūra (сохранившееся в кельтском: ирландское caur — «герой», галльское cawr — «великан»), а также наименования склонного к крайностям юноши — ведическое márya, авестийское mairya (сопоставление с maritus сомнительно и не сохраняет ничего от воина). Утрачены также и индоиранские названия армии, победы, битвы (vibere не является прямым соответствием yudh — «сражение», yúdhyati — «он сражается», которое сохранилось в кельтском: iud- в британских именах собственных). Нет в латинском языке и названия врага (ведическое śátru: ср. галльское catu-, ирландское cath, v.-h. германское hadu- — «битва»). Основной глагол для воина — «убивать» (ведическое han-, etc.) — сохранился в «прирученном» виде в латинских offendo, defendo, infensus. Главное качество воина — ведические iṣirá, iṣmín — «furiosus» существует лишь в сниженном значении в названии гнева — латинское īra (*eisā). Ведическое ójas, авестийское aojah — «физическая сила» — слово, характерное для второй функции, было переведено в первую функцию, применено к другому виду силы и очищено разновидностями augur, augurium. Компенсаторно все понятия этого уровня получили в Риме другие наименования — либо местные (miles, exercitus, legio, for(c)tis, impetus, certamen, praelium, pugna, hostis, infestus, caedere, occidere, etc.), либо заимствованные (triumphus, может быть, classis, dimicare).

Это постоянное расхождение, недостаточное для компенсации божественного образа Нериены, заранее делает маловероятной часто предлагаемую этимологию самого имени Марса. За исключением Marmar (Marmor) — странного, возможно, сабинского слова, а также слова carmen у арвалов и окского Mamers, которое, возможно, является сокращением близкой формы (*Marmart-s, *Ma-mert-s), все италийские варианты сводятся к Maūort-, с которым очень скоро сопоставили, основываясь на известном чередовании (в самом латинском quatuor и quadru-), наименование воинов-спутников Индры — мифического мужского союза (Männerbund) ведических гимнов (засвидетельствованное также в пантеоне касситов) Marút-. Когда-то даже думали (Grassmann, 1867), что удалось выявить — в одной из загадочных сущностей «martiales» (марсовых), через умбрский ритуал Игувий, Çerfus Martius, — техническое ведическое наименование śárdho Mā ́rutam («воинского союза Марутов».) Но долгота гласного — различна: в латинском а — долгое, а в ведическом — краткое (приведенное выше слово Mā ́ruta- является прилагательным, производным от Marút путем регулярного удлинения начального слога, а само слово Marút, по-видимому, было образовано от корня, от которого произведено слово márya (ср. греческое μεΐραξ, µειράκιον) с помощью суффикса — ut, засвидетельствованного и в других примерах в ведическом, но который невозможно отнести к индоевропейским временам.

Что касается симпатии Марса к