Артем уже дал себе слабину на рюмку-другую коньяка. Но Соня была так обворожительна внешне, что он очень быстро превысил этот лимит…

* * *

Взгляд у Паши был слаще меда.

– Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился…

Он прижимал ее руку к своей груди – как будто на всем белом свете не было ничего желаннее.

– Ты мне делаешь больно, – поморщилась Маша и высвободила руку.

– Извини.

Он привез ей финансовый отчет за последние месяцы, но это был всего лишь предлог, чтобы навестить ее.

– В газетах только и пишут, как этот Лесогоров над тобой издевался, – сказал Паша.

– Как он надо мной издевался? – с удивлением посмотрела на него Маша.

– А разве он тебя не принуждал? – замялся он.

– К чему?

– Ну, к этому…

– Тебе, наверное, в это трудно поверить, но у нас ничего не было. Ничего… И он совсем надо мной не издевался.

– А то, что за какую-то Сирену петь заставлял?

– Ты не те газеты читаешь, – невесело усмехнулась она. – Мне больше нравится, что Сирена – это я. А сирену петь не заставишь. Сирена поет сама по себе. Кому-то на погибель…

– Это ты о чем?

– О том, что у нас с Лесогоровым – совместный проект…

– Но ведь он же под следствием?

– Потому что он совершил одну ошибку.

– Какую?

– А это уже мое личное дело…

– Я очень по тебе соскучился, – Паша обнял Машу за талию, привлек ее к себе.

Вырываться она не стала, но и радость в ее глазах не появилась.

– Ты это уже говорил.

– Я говорил это на языке слов. А сейчас хочу сказать на языке тела…

Случись это еще четыре месяца назад, Маша легко бы позволила увлечь себя в постель. А если бы вдруг Паша замешкался, сама бы растормошила его. Но сейчас все по-другому…

– Ты можешь сказать, я могу услышать, – с грустью сказала она. – А что дальше?

– Как что? – обескураженно посмотрел на нее Паша. – Мы получим по толике счастья…

– И ты поделишься своей толикой с женой? – съязвила она.

– При чем здесь моя жена?

– При том, что ты женат… Ты – категория приходяще-уходящая, а меня это не устраивает…

– Маша, ну не дури! Мы же с тобой столько раз… И ты никогда не жаловалась.

– Я и сейчас не жалуюсь. Я просто хочу сказать, что я тебе не женщина для утех… Я не твоя женщина.

– А чья?

– Паша, я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Но сейчас прошу тебя, иди с миром. Иди к своей жене, расскажи ей, как сильно ты ее любишь. Поверь, я возражать не буду…

Надо было отдать должное Финковскому. Он все понял и ни в чем не стал упрекать ее. Пожелал ей всего хорошего и ушел.

Всю ночь Маша провела без сна, вспоминая, как жила у Лесогорова, как тяготилась его любовью, вернее, делала вид, что тяготилась… Да, он похитил ее, совершил преступление. Но ведь он же предлагал ей руку и сердце. А то, что он пошел на обман с выкупом, свидетельствовало лишь о его предприимчивости, целеустремленности. Под лежачий камень, как известно, вода не течет… А ей лежачий мужчина и не нужен…

Утром, не выспавшаяся, но взбодренная смелыми замыслами, Маша отправилась в милицию…

* * *

Артем боялся открыть глаза. Голова похмельная, тяжелая, каша в ней, сумбур. Он не помнил, как провел с Катей время, как затащил ее в постель. Сейчас он понимал только то, что сейчас его рука покоится на ее груди. Они в одной постели, он чувствовал на себе ее взгляд. Он не хотел видеть упрек в ее глазах…

– Просыпайся. Я же вижу, что ты не спишь…

Все-таки заметила она, что Артем проснулся. Только почему-то говорит с ним чужим голосом.

Артем поднял голову, открыл глаза и увидел совсем другую девушку.

– А где Катя? – сдуру спросил он.

– Какая Катя? – Соня едва не захлебнулась от возмущения.

– А-а… – махнул он рукой, давая понять, что лучше не развивать эту тему. – Какой сегодня день?

– Понедельник.

– Черт!

Он вспомнил, что накануне позволил Максу себя соблазнить. На мажорной тусовке познакомился с восходящей «звездой» Соней, взял ее под свою охрану… Но ведь это было вчера, в субботу. Тогда почему сегодня понедельник?

– Мы много выпили? – спросил он, в смятении приложив руку ко лбу.

– А разве мы пили? – язвительно, но вместе с тем задорно посмотрела на него Соня. – Мы жрали, как лошади. И жрали, и ржали…

– Животное.

– Что?

– Лошадь, говорю, животное…

Он бросил взгляд на часы.

– Твою конюшню!..

Время – половина двенадцатого пополудни, а он до сих пор в постели.

Он вспомнил Варвару Карловну.

– Меня же убьют!

Тут же на ум пришла и Катя, против которой он совершил самое настоящее преступление.

– Зарежут. Как животное…

– Ты уходишь?

– И тебе пора собираться…

– Зачем? Сегодня понедельник, концертов нет… Хочешь, я тебе ужин приготовлю?

– Не хочу, – поморщился Артем.

Не хотелось выставлять Соню за дверь – все-таки человек она, а не кошка какая-то. Но и приручать ее он не собирается. У него, увы, другие планы…

– Все ясно! – взвилась она. – Не хочешь, не надо!.. И без тебя козлов хватает!..

Он выслушивал ее с опущенной головой. Да, виноват, да, скотина, да, готов со всем соглашаться – только уходи поскорей.

Она ушла, а он отправился на службу… Жаль, что с Соней так вышло. Девушка она неплохая, красивая – можно было бы продолжить с ней отношения. Но у него есть Катя… С Соней вопрос он уже решил, а перед ней придется оправдываться, выкручиваться. Но ничего, он что-нибудь придумает…

Стоянка перед зданием отдела до отказа была забита незнакомыми автомобилями. Еще Артем увидел две машины с логотипами известных телеканалов. Дежурный сержант сообщил ему, что в кабинете начальника проводится пресс-конференция.

– Сначала Светлова подъехала, через час – Лесогоров, – с затаенным восторгом рассказывал он. – А сразу за ним эти нагрянули…

Сержант слегка ошибся. Массмедиа до кабинета Варвары Карловны не добрались, а пресс-конференция проходила в приемной. Катя стояла у дверей во всей своей милицейской красе, элегантно позировала, с улыбкой милой обаятельной хищницы вещала во всеуслышание. Вокруг толпа журналистов – микрофоны, диктофоны, вспышки фотокамер…