1993 года компания готовилась к запуску двух новых фондов - Republic Salomon Fixed Income Strategies Fund (открытый фонд) и Republic Long Term Capital Holdings. Последний был создан для владения акциями хедж-фонда, за которым стояли цифры Джона Мериуэзера, продвигаемые Merrill Lynch. Фонд, который использовал собственные данные и алгоритмы, чтобы делать огромные ставки на направление движения рынков, требовал 10 миллионов долларов для учреждений или частных лиц; клиенты Republic, однако, могли вложить всего 1 миллион долларов, при условии, что они были готовы заблокировать инвестиции на три года.

По любым меркам, банки процветали. К осени 1993 года газета Financial Times включила Safra Republic Holdings в список 500 крупнейших компаний Европы под номером 361. В свою очередь, рыночная капитализация Republic New York выросла с 11 миллионов долларов в 1966 году до 2,68 миллиарда долларов в 1993 году, что представляет собой замечательный годовой рост на 22,6 процента за 27 лет. Один из аналитиков отметил в 1993 году: "Мистер Сафра и его команда знают, как создавать банковские учреждения, ориентированные на ответственность". Теперь вопрос заключался в том, будет ли этот подход столь же эффективным в ближайшие пять лет, как и в предыдущие пять лет.

Подобно тому, как он скептически отнесся к попыткам American Express всучить платиновые карты и подписки на журналы его уважаемым клиентам, Эдмонд не принял новое направление всей душой. Концепция забалансовых фондов, означающая, что банк в конечном итоге не несет ответственности за то, что с ними происходит, была чужда Эдмонду. Где бы он ни работал - в Бейруте, Женеве или Нью-Йорке, - он всегда считал себя ответственным за своих клиентов, если что-то шло не так, даже если это происходило на рынке. Когда через несколько недель после запуска один из фондов Republic упал в цене на 20 процентов, Эдмонд, вопреки советам своих коллег, решил, что клиенты, вложившие деньги, должны получить компенсацию в размере 20 миллионов долларов из средств банка.

В 1993 году Republic купила Mercadian Capital, бутик муниципальных и корпоративных деривативов, который помогал хедж-фондам и частным банковским клиентам заключать контракты с контрагентами, чтобы спекулировать на движениях рынка. Деривативы представляли собой расчетную ставку на то, что контрагент выполнит условия контракта при соблюдении определенных условий. Но инвесторы никогда не знали, кто именно находится на другой стороне контракта. Эдмонд мог дисконтировать вексель или выдать кредит, основываясь на своих знаниях о человеке или семье, и соответственно назначать цену за кредит. "Он знал всех, кому должен был деньги, и знал всех, кто должен был деньги ему", - говорит Кеннет Купер. Но Эдмонд понимал, что деривативы - это совсем другое. "Вы приведете мне людей, которые понимают и математику, и риски на самом высоком уровне, - сказал он Дову Шлейну, - потому что мне нужно общаться с ними, говорить с ними и понимать". И все же перспектива того, что клиенты будут брать на себя риск, по-прежнему вызывала у Эдмонда глубокую тревогу. Когда команда Питера Коэна отправилась в Бразилию, чтобы встретиться с клиентами Banco Safra, Эдмонд опасался, что это поставит его братьев в неловкое положение, если клиенты потеряют деньги. Поэтому он отправил Сэнди Койфмана из Safra Republic Holdings, чтобы тот в тандеме с ним представил более консервативные фонды Safra.

Его сердце никогда не лежало к этим новым видам бизнеса, отчасти потому, что он считал, что их стандартная структура вознаграждения, сильно отличающаяся от традиционного банковского бизнеса, заставит новых сотрудников брать на себя все большие краткосрочные риски в обмен на огромные бонусы. Напротив, когда в 1993 году Republic наняла профессора Гарвардской школы бизнеса Майкла Портера для разработки стратегии, Эдмонд с энтузиазмом ухватился за его главную рекомендацию: расширить частный банковский бизнес для американских клиентов. В октябре того же года Republic наняла Лесли Бейнс из Citibank и поручила ей создать с нуля подразделение, которое будет обслуживать людей с депозитами от 10 миллионов долларов. Это был бизнес, в который Эдмонд был готов вкладывать деньги. "Я не ожидаю, что он будет прибыльным в течение пяти лет", - сказал он Бэйнс.

Тем временем Republic продолжала инвестировать в основной, традиционный бизнес Safra. В 1993 году Republic присоединила к себе Safrabank California, банк с тремя отделениями, который основал Эдмонд, переименовав его в Republic Bank California, и купила службу доставки банкнот Citibank. Эдмонд по-прежнему рассматривал районы Нью-Йорка как благодатную почву для сбора вкладов. Greenpoint Savings Bank, крупнейший в стране независимый сберегательный банк, имел активы на сумму около 6,5 миллиарда долларов в отделениях, расположенных в кварталах "синих воротничков" в Бруклине и Квинсе. Когда банк объявил о своих планах провести демуниципализацию и в конечном итоге выйти на биржу, Эдмонд спросил совет директоров, не хочет ли он продать банк Republic. Получив отказ, Эдмонд предложил вкладчикам льготы, если они согласятся поддержать слияние с Republic. В конце концов, в редких случаях сделка была отклонена регулирующими органами и акционерами, и Republic отозвала предложение осенью 1993 года.

В больших и малых делах Эдмон остро ощущал течение времени. Еще в 1949 году решение его старшего брата Эли стать самостоятельным полностью расчистило путь Эдмону как наследнику Якоба. На протяжении десятилетий, отвергая уговоры Эдмона, Эли никогда официально не работал в семейных учреждениях, несмотря на то, что жил рядом с Эдмоном и Лили в Женеве и иногда работал в одном из офисов Эдмона. (Сын Эли, Жаки, занимал значительные посты в банках Сафра в качестве валютного трейдера, а позже продюсировал фильмы для Вуди Аллена). В декабре 1993 года Эли Сафра умер - первым из братьев и сестер Сафра, доживших до зрелого возраста. Он был похоронен на Масличной горе в Иерусалиме (откуда, согласно еврейской традиции, начнется мессианское воскрешение мертвых), а семья собралась в отеле "Царь Давид", чтобы посидеть шива.

К этому времени Сафрасы стали постоянными гостями Израиля. Еврейской общины в Бейруте больше не было, а благодаря наметившейся оттепели в отношениях между Израилем и арабским миром Сафра больше не приходилось скрывать свое коммерческое присутствие в стране, и они могли спокойно участвовать в проектах, выходящих за рамки благотворительности и религии. Круг друзей Эдмона и Лили расширился, в него вошли премьер-министр Израиля Ицхак Рабин и его жена Лия, которые посетили Ла Леопольду, а также мэр Иерусалима Тедди Коллек. В 1992 году Эдмонд отправился в Израиль на бар-мицву племянника. Зимой 1993 года он взял Лили, ее дочь Адриану и зятя Мишеля, а также внуков в Эйлат, где они занимались классическими туристическими развлечениями,