– Конечно, поедем, Поль, поедем. Но скажи, разве такое бывает? Ты же сам врач. Разве можно вылечиться от сахарного диабета? Ты ведь сам говорил, что это навсегда. Ещё вчера ты колол инсулин, а сегодня утверждаешь, что это тебе не нужно. Это же опасно! Ты вообще соображаешь, что говоришь?

– Ничего, за меня теперь не волнуйся. Это правда странно, похоже на чудо, но… Я в это верю. Доктор Котар мне поможет выкарабкаться, восстановиться.

– Да, только доктора Котара тоже арестовали, – сердито оборвала его Надя и сунула руку в сумку.

– Арестовали? – вдохнул Поль. Наконец-то с него слетел восторженно-самоуверенный дурман. – За что?

Надя не дала ему опомниться, вытащила и сунула под нос фотографию рыбы:

– Что это такое?

Поль растерянно шевельнул бровями:

– Не знаю. Кажется… А-а, это мама когда-то в письме присылала. Я забыл – что-то она писала: то ли в музее она это видела, то ли, наоборот, в журнале…

– Вчера мне предложили сделку, – вырвалось у Нади грубо. – Я должна найти хвост от этой якобы разбитой рыбы в обмен на твоё освобождение. И пожалуйста, Поль, перестань морочить голову хотя бы мне. Ты сам-то знаешь, почему тебя задержали?

– Нет, – только и смог выдавить Деррида.

– Тебя о чём-нибудь спрашивали? Допрашивали? Что ты сказал своему адвокату?

– Тише, тише, – он неудобно и больно дёрнул её за руку.

Казалось, Надя выбила из него неуместный и бестолковый восторг, и вот теперь забрезжил настоящий, вечно брюзжащий Поль. Он не ответил ни на один из её вопросов, а отодвинувшись к стене, обиженно пробормотал:

– Я так радовался, а ты… Не поддержала.

Дежурный мальчик постучал и стыдливо сунул нос:

– Господа, извините… Вам пора, мадам…

– Одну минутку, мсье, – попросила Надя, и мальчик убрался.

Но Поль, казалось, и не собирался продолжать разговор. Он измученно откинулся на подушку и закрыл глаза.

– Тебе плохо? – спросила Надя, не понимая, жалость к нему или досада её разбирает.

– Мне хорошо, – ответил Поль таким рычанием, что она встала и не прощаясь вышла.

Обида, недоумение, отвращение. Наде не хотелось ни с кем разговаривать, она вышла на улицу, хлопнув всеми дверями, какими смогла. Прислонившись на улице к перилам, поняла, как хочется курить и как хочется домой, в Можайск. Два желания, две слабости, которым она давно уже не давала воли, собрались в одну скользкую слезу и капнули.

О том, хорошо ли ей жилось здесь, во Франции, Надя не смогла бы ответить однозначно. Она давно заметила, что отвечает на этот вопрос по-разному: маме, подругам, мужу. Для мамы у неё всегда был припасён самый радужный вариант, маме Надя всегда старалась казаться счастливей, чем есть. Подругам же – чтобы окончательно не отвернулись из зависти – приходилось чуть-чуть занижать своё благополучие. Истина, как всегда, находилась где-то посередине. Или?

Луи подошёл и молча протянул ей сигарету.

– Как вы угадали? – кисло улыбнулась Надя, вытирая под глазом краешком рукава, всё ещё жалея себя.

– Куда вас отвезти: домой, на работу? Или, может, хотите – пройдёмся, и вы успокоитесь?

– Да, – вздохнула она невпопад, чувствуя, как зелёные листики на белом воротнике Луи согревают её и щекочут. – Почему у вас всегда такие смешные рубашки? – и она просунула руку в его подставленный галантный локоть.

Город уже начинал обедать: в открытых окнах кафе и ресторанов звенело и вожделенно гудело.

Надя и Луи долго шли молча, притворяясь, что всё у них хорошо и даже – что они ни о чём не думают. Потом, сама не зная почему, Надя рассеянно поинтересовалась:

– Как продвигается ваша диссертация? И о чём, кстати, вы пишете?

Луи улыбнулся. Иронично, как будто имел в виду: мол, долго выдумывала тему для беседы?

Они остановились на перекрёстке. Солнце остро отразилось в витрине и обоим кольнуло глаза.

– О-ой, – протяжно изумился Луи.

Со стороны Булонского леса на них несло ветром что-то типа воздушного шара или дирижабля. Это была рыба, огромная надувная рыба, шевелившая в воздухе плавниками и хвостом.

– Мамочки, – привычное русское вырвалось у Нади.

И тут же мимо них промчался мотоциклист, за спиной у которого развевался чёрными буквами плакат. «Найди рыбий хвост», – едва успела прочитать Надя.

– Да это сионистский заговор какой-то! – воскликнула она.

И ещё какой-то ребёнок, запнувшись на переходе через улицу, рассыпал у них под ногами маленькие серо-белые шарики, похожие на рыбьи глаза. Нет, последнее, видимо, просто совпадение. Только Надя почувствовала, что её начинает увлекать эта игра, что она обязана хоть как-то ответить на вызов, бросаемый с разных сторон: от мужа, от инспектора полиции, а главное – от этих загадочных и назойливых рыболовов.

– А знаете, что мне сказал сегодня Поль? – и, оттянув Луи за локоть от перекрёстка, она стала подробно…

– А знаете, какая тема у моей диссертации? – неожиданно наклонился к ней Луи.

Надя решила, что он издевается.

– Так вот, дорогая Надин, научная формулировка вам ничего не скажет. Но смысл в том, что я изучаю влияние психического состояния человека на его физиологию. То, как мысль может сделать здорового человека больным и наоборот.

Надя проводила взглядом улетающую рыбу, переваривая услышанное.

– Вы хотите сказать, что такое возможно? Что человек, долгие годы страдавший сахарным диабетом, мог вылечиться за одну ночь от одной только мысли о неродном отце?

– Вот это мне как специалисту и предстоит выяснить, – в счастливой отрешённости промычал Луи. И, как это делают все маньяки от науки, тут же бросился обнимать и обсасывать со всех сторон свою дорогую гипотезу.

Ну и ну, – подумала Надя. Ей даже почудилось, что Луи – тоже подставное лицо, что он заранее знал, как всё выйдет. Может быть, и Поль только участвует в спектакле, в маскараде. Только вот ради чего?

– А как вы получили место помощника моего мужа? – бесцеремонно, чуть ли не с угрозой перебила она Луи.

Он пожал плечами, опять невинный, как зелёный листик на рубашке:

– Просто у психотерапевта, который работает в такой крупной компании, всегда много клиентов. Таких, которые меня интересуют, столько случаев, подтверждающих теорию о…

– Хорошо, – решилась Надя. Выбора у неё, кажется, не было. – Я почему-то вам верю. Помогите мне найти эту несуразную рыбу. А потом вместе разберёмся с вашей диссертацией.

– Прекрасно, мадам, – улыбнулся Луи, похлопав телячьими ресницами, и хотел поймать для поцелуя Надину руку. Но какой-то прохожий случайно толкнул его в плечо, и романтического скрепления договора не вышло.