litbaza книги онлайнСовременная прозаВсемирная история болезни - Олеся Мовсина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 105
Перейти на страницу:

– Мы сейчас всё восстановим.

И тут же закрыла глаза, ей показалось, что сейчас он разорвёт её в клочки, пустит по воздуху, как эти листки. Снова бешеный поток упрёков и оскорблений. Ещё минута – и Маша, наверное, выпрыгнула бы в окно, сбежала бы, подобно вчерашней красотке. Но гордость – на пару с чувством вины – удержали её в кресле.

Открыв глаза, она увидела, что знаменитый футболист в так не идущем ему сером костюме стоит на коленях перед мусорным ведром и выуживает оттуда обрывки своих черновиков.

Потом Маша и правда посмеётся. Но тогда она очень серьёзно и строго сказала:

– Пьер, простите и не сердитесь. Я всё помню и сейчас быстро исправлю.

Он поднял голову от мусорки и посмотрел всё ещё с яростью, но с яростью более прохладной – градусов на десять.

«Восстановлю сегодняшнее, и ноги моей здесь больше не будет», – подумала Маша и со вздохом пошла отбирать у младшего из братьев Деррида мусорное ведро.

А потом позвонил медведь. И как начал, как начал реветь! Сначала Тимур был просто излишне вежлив. Через час – опять звонок, и довольно язвительное: «Ну, когда тебя ждать»? В третий раз Маша сказала, что скоро будет и всё объяснит, а муж накричал на неё и хлопнул своей «трубой-раскладушкой».

С ума, что ли, все посходили?

Пьер, чувствуя себя неловко после некрасивой сцены, вызвал своего шофёра и попросил довезти Машу до дома. В одиннадцать часов она закончила – во второй раз – работу, сохранила, проверила и, чуть не плача от напряжения и усталости, выползла из-за стола. Ещё раз извинившись друг перед другом, они смущённо расстались.

– Приходите, пожалуйста, послезавтра, продолжим.

Маша неуверенно кивнула и пошла садиться в машину.

Шофёр, угрюмый упитанный парень, только спросил адрес, кивнул, и они помчались. Маша позвонила Тимуру и сказала, что будет дома минут через двадцать-тридцать.

– Торопишься? – бормотнул себе под нос парень, не отрываясь от дороги.

Опять оправдываться. Она терпеть не могла эти объяснения с Тимуром. Дурацкая ревность – липкая, назойливая, как паутина. Сейчас Маша расскажет мужу о своём тяжёлом дне, пожалуется на усталость, а он будет хмуро смотреть и выискивать в её словах, к чему придраться.

Этого она тогда в нём не разглядела. Когда выбирала между двумя братьями. Тимуры на год старше Маши, но почему-то с одним из них она чувствовала себя серьёзной, умной и взрослой, а с другим казалась самой себе беззаботной и лёгкой, радостной, как вымытое окно. С одним они говорили о литературе и театре, с другим смеялись и валяли дурака. С одним надо было взвешивать каждое слово, с другим не нужна была ни одна роль, всё просто и без обид.

Вот-вот, а всё остальное – лицо, жесты, голос – одинаковые. И как интересно было выбирать! Не только одного мужчину из двух, но и одну саму себя из представленных вариантов.

А теперь как-то всё скособочилось и поменялось местами.

– Ой! – Маша шёпотом вскрикнула и поймала свой окрик в ладонь.

Впереди на дороге у самого края, неловко закинув одну руку на тротуар, лежал человек. Машины аккуратно его объезжали, как незначительную какую-то помеху, и летели дальше. Пешеходов, случайных прохожих не было вокруг никого: Светлановский проспект в районе Сосновки в этот час уже пустовал.

Машин возница тоже слегка сдвинул руль влево и объехал лежащего. Маша только и схватила в своём окне краем глаза: длинные волосы и грязная одежда мужчины.

– Может, остановимся? – спросила она чужим шёпотом, когда уже точно стало ясно, что не остановились.

– Чтобы все подумали – это я его сбил? – спокойно удивился шофёр.

– Тогда я хоть «скорую» вызову, – завозилась Маша над телефоном.

– Вызывай, – пожал плечами парень. – Только тебе скажут, что надо остаться рядом с пострадавшим до прибытия врачей. Причём подробно расспросят, кто, как и почему. А тебе оно надо? Ты ведь, кажется, торопилась?

И она замолчала. Только чувствовала, как нарождается, бродит, вытекает откуда-то из-под желудка серое, мягкое отвращение к себе самой, к Пьеру, к Тимуру. Ко всему, что связано с сегодняшним днём. Всё равно ему, этому несчастному, уже скорее всего ничем не поможешь.

Тимур с ней не разговаривал. Только угрюмо и жадно оглядел, как будто надеясь найти в её облике – в лице или в одежде – какие-нибудь следы преступления.

«Дурак», – огрызнулась про себя Маша и стала укладываться спать. Уснуть было невозможно: то Пьер кричал на неё отборным русским матом, то водитель его пожимал плечами: «Оно тебе надо?», то длинные волосы незнакомца чуть приподымались от ветра проносящихся машин. Потом стал скрестись в стену храп обиженного Тимура, уснувшего перед телевизором.

Потом она встала и пошла на Светлановский проспект. Теперь здесь было совершенно пусто: ни машин, ни людей. Белая ночь некрасиво морщила дома и деревья. Маша плохо видела сквозь эти морщины и передвигалась с трудом. Долго ей искать не пришлось: человек лежал на том же месте, только теперь он почему-то скрючился, как ребёнок, у которого болит живот, и похлопывал рукой по голове.

Стиснув зубы, прикусив между ними свой страх, Маша наклонилась и спросила:

– Вам больно?

И тут же пакостная красная рука вцепилась в её руку.

– Вот ты мне и попалась – оскалился тот самый парень, поворачивая к ней своё лицо, красное не то от прыщей, не то от крови. В сумерках она не могла различить. К тому же ненадёжная реальность сна стала уже двоиться, как те Тимуры, и Маша с ужасом заметила, что из горла парня, прямо под подбородком, торчат её маникюрные ножницы, всаженные по самые колечки.

Я ведь так и не забрала их у Тимура после перелёта, – подумала она тревожно и спросила:

– Кто же вас так?

– Это ты меня убила, – прохрипел бомж и снова скорчился, не выпуская однако её руки.

Она попыталась стряхнуть наваждение, а парень, истекая кровью, послал вслед её просыпающемуся сознанию:

– Найди эту чёртову рыбью голову, и сможешь искупить свой грех…

Рядом с ней на кровати сидел Тимур и хлюпал носом.

– Тим, я тебя очень люблю, – сказала Маша и сама испугалась, как устало, по-старчески это звучит. – Но если ты будешь так ревновать, то сбегу от тебя, это точно. Ложись спать.

Тимур лёг, пошмыгал ещё минуты две, а потом проворчал в глубину подушки:

– Сбежишь к этому, к Дерриде? К футболисту?

– Нет, к Тимуру Сахнову, – неудачно брякнула Маша и отвернулась.

Всемирная история болезни
10

– Входи, входи, Надюша. Всё в порядке? У тебя был по телефону голос… – Шарлотта почесала одну голую ногу о другую, казалось, будто она пританцовывает. К тому же где-то там, в комнате, шансонисто и страстно подвывал мсье Азнавур. Или нет, Адамо.

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?