— Согласен, — холодно бросил Тони, намеренно провоцируя Берджиза. Этому негодяю слишком долго везло! — Ты трусливо ударил его ножом в спину. Это можно сравнить с убийством беспомощной женщины.

— Да как т-ты смеешь? — рявкнул Берджиз. — Я не трус!

— Неужели? По-твоему, застрелить беременную женщину — это не трусость? А задушить женщину, которая вдвое слабее тебя? Или воткнуть мужчине кинжал в спину? — Тони покачал головой. — Я бы сказал, что на такие вещи способен только трусливый негодяй.

— Проклятие! — Берджиз шагнул к Тони и хлестнул его по щеке. — Возьми свои слова обратно! Я не трус. И сейчас ты в этом убедишься.

Он замахнулся для нового удара. Тони, который только и ждал этого момента, бросился на злодея, перехватил его руку с пистолетом, а другой сдавил ему горло.

Выпучив глаза и задыхаясь, Берджиз царапал своего противника, пытаясь избавиться от удушающей хватки. Но Тони только улыбался и крепче сжимал пальцами его горло. Охваченный ужасом, Берджиз сделал попытку высвободить руку с оружием.

При первом движении Тони Арабелла кое-как поднялась с кровати, держа перед собой пистолет. Ноги ее подгибались, к горлу подкатывала тошнота. В первый момент она испугалась, что опять потеряет сознание, но быстро преодолела свою слабость.

Тем временем двое мужчин сцепились друг с другом в жуткой пародии на объятия. В тусклом свете единственной лампы они раскачивались из стороны в сторону, словно от порывов ураганного ветра. Их тени плясали на стенах, а тишину нарушали тяжелые хрипы и глухое рычание. Зрелище было жутким.

Тони был сильнее и хладнокровнее Берджиза. Он знал, что от исхода этого поединка зависят жизни дорогих ему людей. Ударив руку, в которой Берджиз держал пистолет, о деревянный стол, он с мрачной усмешкой услышал крик своего противника и продолжал бить до тех пор, пока пистолет не упал на пол.

Напомнив себе, сколько горя причинил ему этот человек, Тони обрушил на Берджиза всю силу своей слепой ярости. Каждый стон, каждый крик негодяя ложился целительным бальзамом на израненное сердце Даггета. Но тихий голос Арабеллы привел его в чувство:

— Не надо, Тони. Прекрати! Не убивай его — он этого не стоит.

Тони брезгливо отпустил свою жертву, и Берджиз рухнул к его ногам.

В следующую секунду Арабелла была в объятиях Тони. Он целовал ее рыжие локоны и шептал:

— Я люблю тебя! Люблю! И буду любить всегда.

— Знаю, милый. Я тоже тебя люблю.

Он заглянул в ее сияющие глаза.

— Как ты?

Она слабо улыбнулась:

— Голова болит, но это не страшно: меня вылечит холодный компресс.

Тони содрогнулся, подумав, что всего несколько мгновений назад они были на волосок от смерти.

— Боже мой, дорогая, как же я тебя люблю! — воскликнул он, сжав Арабеллу в пылких объятиях.

Арабелла машинально опустила свой пистолет в глубокий карман платья и нежно дотронулась до щеки Тони.

— Не больше, чем я тебя.

— Если вы закончили объясняться друг другу в любви, — вмешался Патрик, с глухим стоном приподнимаясь на кровати и держась рукой за голову, — то давайте что-нибукдь сделаем с этой тварью на полу.

Тони посмотрел на Патрика поверх головы Арабеллы.

— Он сильно тебя ударил?

Патрик поморщился:

— Моя гордость пострадала гораздо больше, чем голова, дружище. — Он взглянул на Берджиза, и на его лице мелькнуло удивление. — Значит, Сапог оказался Берджизом?

Тони кивнул:

— Да. Он всех нас обвел вокруг пальца. Я никогда не подозревал его всерьез. Я просто не мог себе представить, что кто-то ради денег готов убить родного отца и брата… Оказалось, я ошибался. И эта ошибка чуть не стоила нам жизни.

Кое-как встав с кровати, Патрик поднял с пола свою рубашку, накинул и проковылял к креслу, в котором недавно сидел Тони.

— Какой же я дурак — попался на крючок полному ничтожеству! Никогда себе этого не прощу. — Патрик поморщился и осторожно потер затылок. — Я чувствовал, что это ловушка, но считал, что хорошо подготовился. — Он покосился на Тони. — Слава Богу, ты получил мою записку. А то бы нас уже не было в живых.

Тони нахмурился:

— Я получил только одну записку — якобы от мачехи Арабеллы.

Когда Патрик потянулся за рубашкой, Арабелла вспомнила о собственной наготе. Отвернувшись, она быстро поправила лиф и вступила в разговор:

— Я тоже послала к тебе слугу с запиской. Получив депешу Патрика, я поняла: здесь что-то не так — и сообщила тебе, что мы встречаемся с Патриком в охотничьем домике в восемь часов.

Все трое переглянулись, потом посмотрели вниз, на стонущего Берджиза.

— Похоже, — мрачно изрек Тони, — мой кузен застраховался от любых неожиданностей. Боюсь, что посланные вами с записками слуги мертвы.

Арабелла уткнулась лицом в грудь Тони.

— Я уже жалею, что не дала тебе его убить, — прошептала она.

— Кстати, что мы с ним будем делать? — устало спросил Патрик. — Если даже мы удивились, узнав, что Берджиз — преступник, то как нам убедить в этом всех остальных? У нас нет никаких доказательств, кроме записки, адресованной Молли, и наших личных свидетельств о событиях этой ночи. — Его губы сложились в грустную усмешку. — Только вряд ли нам кто-нибудь поверит. — Он взглянул на Тони. — Не такая у нас с тобой репутация. А Арабелла… скажут: она лжет, чтобы тебя выгородить.

— Все-таки зря я помешала Тони прикончить злодея! — воскликнула Арабелла. — Но мы ведь его не отпустим? Я не слышала всего вашего разговора, но поняла, что это он убил Молли и Лейтона. Верно?

— Да. Он не только признался в этих преступлениях, но и бахвалился ими, — ответил Тони. — Смерть Элизабет тоже на его совести.

— Так как же мы с ним поступим? — опять спросил Патрик.

Увлекшись обсуждением, они совершенно забыли про Берджиза. А негодяй лежал на полу с закрытыми глазами, делая вид, что он без сознания, терпеливо выжидая удобного момента для нападения. Чего-чего, а терпения ему было не занимать. Понимая, что не справится с Тони и Патриком без оружия, он украдкой посмотрел по сторонам, разыскивая свой пистолет. Сердце его подпрыгнуло от радости. Пистолет лежал на полу, всего в двух шагах от него.

Берджиз начал незаметно подбираться к оружию. Наконец его пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета, и окровавленный рот мерзко оскалился. Идиоты! Неужели они в самом деле думают, что смогут его победить?

Одержимый жаждой расправы, Берджиз, не обращая внимания на боль во всем теле, вскочил на ноги. Вскинув руку с пистолетом, он радостно хохотнул при виде растерянных лиц своих врагов: