Его лицо дышало рыцарской готовностью прийти на помощь страдающей деве. Но к его несчастью, я уже знала, как именно это обходится.

— Княгиня уже предлагала клятву полного подчинения, — насмешливо уточнила я. — Увы, этот вариант мне не подходит. Артефакт ещё неизвестно, найдётся ли, а свободу я точно потеряю. Кстати, а как он выглядит?

— Кто?

— Артефакт.

— Увидите — сразу поймёте, — недовольно ответил Волков, не пожелав удовлетворить мою девичью любознательность. — Возможно, мы ошибаемся, и его действительно у вас нет.

— Мы — это кто?

— Curiosity killed the cat*, — неожиданно ответил Волков. — Знаете, что это значит?

— Разумеется, — удивлённо ответила я. — Известная английская пословица.

— Вы кладезь неожиданностей, Лиза, — усмехнулся он. — Знаете английские пословицы, в то время как в вашей гимназии преподают языки французский и немецкий.

Нет, я понимала, что Волков — не случайное лицо в моём окружении, и всё же такая осведомлённость оказалась неожиданной и довольно пугающей. Ситуацию нужно было исправлять, и срочно, поэтому я улыбнулась и заявила:

— Можно знать выражения, не зная языка. Они весьма выигрышно встраиваются в разговор, когда совсем нечего сказать. Например, латинские поговорки. Memento mori**. Прекрасно звучит, правда?

Сказала и тут же поняла, что совсем не прекрасно, а напротив — зловеще. Ничего более неподходящего или, напротив, подходящего, к данной ситуации выдать я не могла. Намёк Волкова на мой второй облик был довольно прямолинеен, но что мне стоило вспомнить что-нибудь на английском, и не про смерть, а про собак? The dogs bark, but the caravan goes on***. Великолепнейше же подходило. «Вы лайте, лайте, а я всё равно буду делать то, что считаю нужным». В конце концов, именно кошка может смотреть на короля, собаки там и рядом не пробегало. Даже если собака не совсем собака, а целый волк. Так и рысь — не домашняя мурлыка.

— Правда, — согласился Волков, настороженность из взгляда которого никуда не ушла. — И что же это значит?

— Не помню. — Я наморщила лоб, словно пыталась выцепить из глубин памяти то, что туда не опускалось. — Кажется, моментально в море.

В этот раз Волков с трудом сдержал смех и галантно сказал:

— Глубина ваших знаний потрясает.

— Не зря же я учусь в лучшей гимназии Ильинска, — гордо ответила я, надеясь, что удалось сгладить невольную оплошность и она не будет иметь для меня фатальных последствий.

— А вы сильно изменились, Лиза, — неожиданно сказал Волков.

— Да, мне все говорят, что я очень похудела, — я сделала вид, что не поняла его намёка.

— Я про ваш характер, — продолжил он.

— А мы были знакомы раньше?

— Были. — Он опять доверительно ко мне склонился. — И очень близко.

— Только не говорите, что я вам тоже обещала выйти за вас замуж, — торопливо прервала его я, стремясь уйти с одной опасной темы, но сдуру перескакивая на другую.

— Что вы, Лиза, — усмехнулся он. — Я бы никогда не стал действовать за спиной главы вашего клана, поэтому обещай вы мне такое, вам бы уже про это сказали. Собственно…

— Собственно, вам нужна не я, а артефакт, который гипотетически у меня есть, — невежливо перебила я его, поскольку ни тон, ни выражения, в которых был составлен ответ, не принесли мне спокойствия. — Именно гипотетически. Потому что, скорее всего, ничего у меня нет и ваши хлопоты окажутся совершенно пустыми.

— Почему же пустыми, — протянул Волков.

Как-то так протянул, что появилось желание дать ему по физиономии. Причём не просто так, а с частичной трансформацией, превращающей хрупкие девичьи ногти в полноценные рысьи когти. Пара царапин Волкову точно бы не повредила. Но поскольку частичной трансформацией я не владела, да и формально он не сказал ничего оскорбительного, я просто отвернулась и продолжила изучать стык плетений, пользуясь моментом. Интересно, а плетение отвода глаз и должно выглядеть столь незаметно или это результат того, что оно объединено с другим вот этой странной связкой, которую я раньше не встречала? Похожая связка была в плетении иллюзорной бабочки, которое выдал мне Шитов для отработки, но именно похожая, не такая. А в магии, как я поняла, важны нюансы, иногда жизненно важны.

Волков завёл совершенно пустой разговор о погоде, что позволило мне не отрываться от столь интересных размышлений. Думал ли он том, что говорил? Вряд ли, поскольку вскоре я ощутила слабое касание магией, лёгкое, похожее на сканирование, которое проводил Владимир Викентьевич, желая выяснить состояние пациента. Но штабс-капитан целителем был вряд ли. Я бы скорее поверила в то, что он некромант. Лечить меня он не собирался, значит, целью его было совсем другое. Я резко остановилась и прошипела:

— Прекратите.

— Прекратить что? — удивился прервавший на полуслове сравнительный анализ этого и прошлого годов Волков.

— Вы прекрасно знаете что.

Он состроил совершенно невинную физиономию, больше подходящую какому-нибудь реалисту, ещё не испорченному жизнью, но никак не боевому офицеру. Я почувствовала, как внутри меня зарождается злость. Даже не злость, а дикая звериная ярость. Зубы оскалились совсем не в улыбке. Руки подрагивали от желания вонзить когти в противника. Было ли это следствием магии Волкова? Нет, скорее, продолжение того странного состояния неудовлетворённости, в котором я находилась в последнее время.

Сдерживаться становилось всё сложнее. Побоявшись, что сорвусь, перекинусь прямо сейчас и начну рвать Волкова зубами и когтями, я развернулась и побежала по улице, благо до дома Владимира Викентьевича было уже недалеко. Надеюсь, Волкову достанет такта не заходить за мной, а просто убедиться, что я уже дошла, а то, боюсь, он сегодня всё-таки пострадает.

Остановилась я, только прислонившись к двери целительского дома с внутренней стороны. Пожалуй, я сама с этим не справлюсь. Здесь мне точно нужна помощь или хотя бы совет. Вдруг это тело таким образом отвергает мою душу и ещё немного — и я сойду с ума и начну кидаться на людей? Волкова было бы не жалко, но вдруг я на нём не остановлюсь и начну рвать вообще всех, кто попадётся навстречу?

Почти спокойно уточнив у вышедшей ко мне горничной, где сейчас целитель, и выяснив, что Волков ломиться за мной не стал, я опрометью бросилась в кабинет, надеясь, что моего контроля хватит удержать себя в руках хотя бы во время разговора. Правда, горничную грызть не хотелось, но вдруг это только пока?

— Владимир Викентьевич, мне срочно нужна ваша помощь, — с порога выпалила я. — Со мной происходит что-то ненормальное.

— Что именно происходит? — встревожился он.

— Я перестаю себя контролировать! — Я невольно всхлипнула. — Мне кажется, что моя звериная часть берёт надо мной верх.

— И когда вы человек, и когда вы рысь? — нахмурился он.