нем находился и младший брат Всеволод, знаменитый впоследствии Большое Гнездо. Роман, наиболее миролюбивый из Ростиславичей, послушал этого приказания и уехал в Смоленск. Давид же и Мстислав Храбрый не только не покинули своих уделов, но внезапным ночным нападением захватили самый Киев и посадили там другого своего брата, Рюрика.

Тогда суздальский князь посылает своего мечника Михна к Ростиславичам со следующим наказом: «Так как вы не хотите быть в моей воле, то ты, Рюрик, иди в Смоленск к брату своему Роману; ты, Давид, ступай в Берлад, и я не велю тебе быть в Русской земле, а ты, Мстислав — главный зачинщик, также ступай вон из Русской земли». В ответ на это повеление Мстислав, который действительно отличался наиболее отважным духом, схватил посла, остриг ему голову и бороду и отправил его назад в Суздаль с таким словом: «Мы имели тебя прежде как отца; но если ты присылаешь к нам с подобными речами, не как к князьям, а как к подручникам и простым людям, то Бог нас рассудит».

Андрей, по словам летописца, изменился в лице, когда увидел своего посла и выслушал его донесение. Он собрал сильную рать, простиравшуюся будто бы до 50 000 человек, и отправил ее на юг под начальством того же воеводы Бориса Жидиславича и сына своего Юрия (старший сын Мстислава уже умер). Юрий привел новгородцев; кроме того, призваны дружины подручных князей Муромского и Рязанского; даже Роман Смоленский принужден был прислать помощь против собственных братьев; пришли князья Туровские, Пинские, Городенские и даже Полоцкие, так далеко простиралось влияние Андрея. Черниговский князь Святослав Всеволодович, сам надеявшийся получить киевский стол от Андрея и потому поджигавший его раздор с племянниками, на этот раз принял деятельное участие в походе. Союзники беспрепятственно заняли Киев, покинутый Ростиславичами. Но последние заперлись в двух других городах, то есть в Вышгороде и Белгороде. Собравшаяся под Киевом союзная рать повела отсюда осаду Вышгорода, в котором за отсутствием Давида начальствовал Мстислав. Этот храбрый князь делал частые и удачные вылазки и вообще оборонялся с таким успехом, что огромная рать соединенных князей простояла девять недель и не могла взять этого небольшого, впрочем, хорошо укрепленного города. Между тем в стане осаждавших начались несогласия; многие союзники, пришедшие поневоле, конечно, оказывали мало усердия к войне. Наконец часть ополчения, именно волынская рать, удалилась со своим князем Ярославом Изяславичем Луцким (братом Мстислава II). Последний также имел притязание на Киев, вследствие чего рассорился со Святославом Черниговским и вступил в соглашение с Ростиславичами, которые признали за ним старшинство и обещали ему киевский стол. В то же время пришла весть, что Давид Ростиславич ведет на помощь брату полки Галицкого князя и черных клобуков. Тогда осаждавшая рать быстро расстроилась и поспешила переправиться за Днепр; Мстислав ударил на отступавших и захватил много пленных и добычи (1174).

Следовательно, вторичный Киевский поход суздальской рати окончился так же печально, как и поход Новгородский. Но и здесь на юге, как и на севере, недолго длилось торжество Андреевых врагов. Киевский стол сделался предметом спора между Ярославом Луцким, успевшим занять его, и Святославом Черниговским. Смоленские Ростиславичи начали раскаиваться в своей ссоре с Андреем и в том же 1174 году отправили к нему посольство с просьбой, чтобы он снова посадил в Киеве их брата Романа. Боголюбский, зорко следивший за всем, что происходило на юге, охотно мирился с Ростиславичами и велел сказать им: «Подождите немного, я послал в Русь к своим братьям (Михалку и Всеволода); когда мне придет от них весть, тогда дам вам ответ». Таким образом, готова была возобновиться зависимость древнего Киева от молодого Владимира-на-Клязьме. Неожиданное событие расстроило те отношения, которые установлялись между югом и северо-востоком России. Прежде нежели получился обещанный ответ, на юг пришло известие о смерти Андрея: он пал от руки собственных бояр в своем Боголюбове 29 июня 1175 года.

По смерти Андрея в Суздальской земле начались распри между его наследниками, и Южная Русь на некоторое время была предоставлена самой себе. Там происходила борьба за Киев между смоленскими Ростиславичами и черниговскими Ольговичами. Сначала первым удалось вновь посадить в Киеве своего старшего брата Романа и удержать за собой важнейшие киевские города. Давид по-прежнему владел Вышгородом; Рюрик занял Белгород, а младший брат Мстислав Храбрый был призван в Новгород Великий, где он вскоре умер. Соперником Роману явился упомянутый выше Святослав Всеволодович Черниговский, внук известного Олега. Дед его не был великим князем, но отец умер на киевском столе, и Святослав считал Киев своею отчиною. Это был настоящий представитель беспокойного и честолюбивого рода Ольговичей. На убеждении соперников, что Ольговичи должны сидеть на своей, то есть на восточной, стороне Днепра, он отвечал: «Я не угрин и не лях; но мы одного деда внуки». Он несколько раз захватывал Киев с помощью своих родичей чернигово-северских князей и наемных половцев. После одного из таких захватов миролюбивый Роман сам уступил ему Киев по крестному договору и воротился в свой Смоленск. Но Святославу мало было одного стольного города; ему хотелось владеть всей Киевской землей, то есть изгнать из нее Рюрика и Давида Ростиславичей.

Однажды он занимался ловами, или охотою, на черниговской стороне Днепра. В то же время Давид со своей дружиной охотился на киевской стороне. Святославу показался этот случай удобным, чтобы захватить в свои руки одного из соперников. Недавний клятвенный договор не стеснял таких князей, как Всеволодич. Подумав только с женой и с любимцем, каким-то Кочкарем, не сказав ни слова боярам, он вдруг с людьми своими переехал через Днепр и внезапно ударил на Давидов табор. Ему удалось действительно завладеть табором и перехватить дружину вышегородского князя; но сам Давид со своей женой успел броситься в лодку и уплыть под градом стрел, которые пускали в него с берега. Он бежал к брату Рюрику в Белгород. Следствием такого вероломства, разумеется, была новая война с Ростиславичами. Последние опять завладели Киевом и посадили в нем уже не Романа, а Рюрика (1180). Но вскоре Святославу удалось в четвертый раз захватить Киев и на этот раз остаться в нем до своей смерти (до 1194). Однако значительную часть Киевской земли он принужден был уступить своему сопернику Рюрику; примирение скреплено было браком их детей; в течение всей остальной жизни Святослава два бывших соперника пребывали в мире и союзе друг с другом. Давид Ростиславич между тем наследовал Смоленск по смерти брата Романа28.

Согласие, водворившееся между Ольговичами и Ростиславичами, не замедлило отразиться и на внешних делах