к тому времени уже взошла на востоке, облив бледно-жёлтым светом крыши домов и отдельные куски ведущей прямо к периметру улицы. На месте, где стояли троллейбусы, меж которыми был спуск в сухой коллектор, лежала широкая полоса лунного света. Свет падал между двух высоток на фасад пятиэтажного здания, захватывая оба гармошкообразных троллейбуса и часть автомобильного затора, справа от них. Обходя мёртвые машины и разный валяющийся на дороге хлам, они пошли по улице к троллейбусам.

Голова Зимина болела уже меньше – наверно действовали анальгетики из аптечки, – но ясности в мыслях не прибавилось, всё вокруг казалось немного нереальным, постоянно чего-то не хватало – какой-нибудь мелочи, вносившей бóльшую ясность во всё видимое и слышимое.

Первые импланты Сержу и его сверстникам установили, когда ему было семь лет. Потом был апгрейд в десять и в четырнадцать. Он настолько привык к постоянно дополняемой реальности, к удобным приложениям, чатам, к прямой передаче звуков и образов и возможности записывать всё, что видит и слышит, даже сны, что теперь, без всего этого мир вокруг казался ему ущербным, неполным. Теперь он не мог ничего записать, отметить как важное или второстепенное, а чтобы что-то сказать идущему немного впереди другу, он должен был произнести это вслух. Когда они вернутся в Нью-Москоу… когда он пройдет через все неприятности с родителями, полицией, ГСБ, с родителями убитых друзей.., его импланты, конечно же, восстановят, но пока это не произойдет, Серж Зимин будет чувствовать себя неполноценным, будет инвалидом.

Осталось немного. Вот уже и троллейбус, за которым ждёт спуск в сухой коллектор. Там, под землей, будет полегче. Там нет кадавров, только крысы. Мёртвый город останется здесь, и начнётся другой мир, безопасный для знающего что к чему диггера. Жаль только, что пистолет так и не удалось найти, но у Вэна есть шокер, а у него самого – надежная монтировка, которую он прихватил с «базы» на всякий случай.

Подойдя к троллейбусу, ребята свернули на тротуар, чтобы обойти затор. Множество легковушек образовали в этом месте стихийную стоянку без всяких следов аварии (должно быть у кого-то, ещё в самом начале зомби-пандемии, попросту заглох мотор). Здесь, в лунном свете Зимин мог видеть отчетливо без всякого интерфейса. Вывески над разбитыми витринами, нанесенные позже на стены граффити – всё легко читалось, просматривалась каждая мелочь. Ему вдруг захотелось сохранить окружающую картинку, настолько необычным, сочным было это естественное освещение, но его нейросеть не работала. Может, попросить Вэна? Зимин сразу отмел эту мысль: такая просьба показалась ему неуместной, слишком интимной. Лучше просто запомнить, решил он.

Они проходили мимо «гармошки», соединяющей в одно целое две части старинного городского транспорта, приличными людьми некогда называемого «лоховозом», когда из его последней двери показалась фигура. В первый миг понять кадавр это или человек было нельзя, но вот фигура вышла на свет и Серж вздохнул с облегчением: это был живой. Человек.

На нем была форма внешнего полицейского, довольно потрепанная, но сразу узнаваемая. На голове песочная бандана, из-за плеча выглядывает ствол не то винтовки, не то автомата, на портупее – разных размеров чехлы и подсумки. На вид ему было лет двадцать пять-тридцать, лицо серьёзное, даже суровое, но сказать точно о его намерениях было нельзя. Сержу показалось, что он раньше уже где-то встречал этого парня. Шедший впереди Блинов встал как вкопанный, Зимин чуть не налетел на него и тоже остановился.

– Ну, что, герои, – обратился к ним незнакомец, которого Зимин поначалу принял за полицейского; слово «герои» он произнёс так, как обычно произносят слова прямо противоположные по смыслу, – добегались? – Глаза его холодно блеснули. Незлые глаза незлого человека. Была в этом взгляде усталость и какая-то грусть. – Что встали, языки в жопы засунули? Не понимаете человеческой речи, зомбаки тупоголовые!

– Вообще-то всё мы понимаем, господин… полицейский, – возмутился Серж, но, всё же, назвал незнакомца полицейским, на случай если тот действительно им был. – И почему вы нас так?.. «зомбаками»… Я Сергей Зимин, а это Иван Блинов. Мы диггеры… по канализации сюда вышли…

– Эй, Зима… – не оборачиваясь, тихо перебил его Блинов, – ты чего, совсем с катушек съехал?.. ты с кадавром разговариваешь… – Серж слегка стукнул Блинова кулаком в бок, чтобы тот не порол чушь.

– Простите моего друга, господин полицейский, – вежливо извинился он, но незнакомец грубо его оборвал:

– Рот закрой, – приказал он. Серж замолчал. – Вы убили семью: отец, мать и дочь девяти лет. Три дня назад. Мать девочки – моя сестра, Вера… Девочку звали Надей, а её отец – Игорь… его расстреляли фашисты из-за стены… не вы. Но вы – шайка безмозглых уродов – убили их, женщину и ребенка.

– Как… постойте!.. Но как… как это возможно? – снова заговорил Зимин и замолчал. На этот раз сам. В голове его начал судорожно сам собой собираться страшный пазл.

– Что, узнал? – спросил человек в полицейской форме. Конечно, это не был настоящий полицейский, иначе не стал бы он называть полицейских «фашистами». Серж понял, кто стоял перед ним.

– Сегодня вы убили мальчишку, – продолжал человек, – а потом и его отца… пожилую женщину и девочку… Девочку, ур-роды… Вас видели и сообщили мне. Я позволил вам дойти до места вашего первого преступления… – человек осёкся. – Или не первого? – он смотрел теперь на одного только Зимина, игнорируя Блинова как неодушевленный предмет. Зимин молчал. – Понятно… – с сожалением произнёс незнакомец. Помолчав, он продолжил: – Так вот, я проследил за вами и сразу понял, куда вы идёте. Но я должен был убедиться, что это именно вы, и идёте именно туда, возвращаетесь на место вашего подлого преступления. Только поэтому я не казнил вас сразу как отыскал, после убийства малышки… – он снова замолчал. – Ты. Знаешь, почему ты ещё жив? – наконец спросил он.

– Я уже ничего не знаю, – покачал головой Серж. Он всё понял. Какая-то часть его разума всё ещё отказывалась верить страшной правде, но он понял. – Не знаю. Почему. Почему?

– Нет, ты точно катушек съехал, Зима! – прошипел тихо стоявший до того Блинов и, выхватив шокер, резко пошёл на незнакомца…

…Раздался выстрел. Блинов, сделав ещё шаг, рухнул между Зиминым и стрелявшим.

Зимин уже не мог реагировать ни на что, даже на смерть. Он просто стоял и смотрел перед собой. Прошло несколько секунд, а может минута, прежде чем он поднял глаза от лежавшего перед ним Ивана Блинова, успевшего стать ему за минувший день другом, и посмотрел на человека в форме внешней полиции. В опущенной руке тот держал знакомый ему пистолет.

– Потому, что