— Как Майк и Ненси? — намазав небольшую булочку с ванильным кремом маслом, она кладет ее мне на тарелку.

— Отлично. По последним данным Майк спит ближайшие полгода в гостиной потому что в скором времени у них появится еще один ребенок.

Мама хлопает в ладоши.

— Это же замечательно! Надеюсь я еще буду в здравом уме, когда один из вас решит нас осчастливить.

Вика давится тостом и закашливается.

— На меня можете не рассчитывать, — она стучит кулаком по груди. — Не собираюсь ввязываться в подобные авантюры.

— Ты просто еще слишком молода.

— Нет, скорее я здраво мыслю. Я прекрасно помню, твой измученный взгляд, когда приходилось идти в школу из-за проделок твоего любимчика. К тому же, я слишком люблю спать и комфорт в своем доме.

Мама качает головой, смотря на дочь. Я же отмалчиваюсь. После произошедшего с Таней я зарекся больше никогда не думать о детях. Мне хватило испытать один раз эту проклятую боль, а оставленный ею шрам все еще продолжает кровоточить.

Хотя с Мирой я позабыл о всякой осторожности. Если раньше я предохранялся в целях безопасности, то после случившегося десять раз все перепроверял, чтобы не дай бог не допустить возможности случайной беременности. Но Мира смела и этот барьер. Я все еще помню, как чертовски приятно чувствовать ее всем телом.

Господи, как я скучаю по ней. Надеюсь ей вполне хватит пары дней, чтобы выкинуть этот бред из головы.

— Ай! — вскрикиваю я, когда каблук сестры впивается в мой ботинок.

— Думай по тише, — она промакивает губы салфеткой и кивает в стороны мамы.

Она смотрит на меня с улыбкой, но не успевает задать свой вопрос, так как сухой и безэмоциональный голос отца сковывает непринужденное настроение между нами:

— Простите за опоздание.

Пройдя мимо мамы, он на пару секунд кладет ладонь на ее плечо и скупо сжимает его. Когда-то он не мог и пяти минут продержаться, чтобы не обнять ее или едва уловимо поцеловать в висок. Мама скромно улыбается, на этот жест.

Я встаю и протягиваю ему руку. Ничего лишнего, обычное, сухое рукопожатие. Это максимум на что каждый из нас способен по отношению друг к другу.

Его темные глаза не выражают каких-либо эмоций при виде меня, каштановые волосы аккуратно уложены. На нем серые брюки, светлая рубашка и такого же оттенка кардиган. Убрав свою ладонь, он подходит к Вике и положив ей руки на плечи, целует в макушку. Сестра на глазах тает в этом мимолетном проявлении любви и на ее губах расцветает улыбка.

Мы принимаемся за еду, но теперь мне кусок в горло не лезет. Вика щебечет о фирме. Рассказывает, что пока родителей не было в городе, она составила несколько контрактов, для сотрудничества с новыми партнерами и отдала их юристам для проверки. Что она побывала на одном объекте и решила возникшие проблемы с поставками. Отец лишь молча кивает и слушает дочь. Когда же сестра заводит разговор о проекте, над которым работала последние несколько месяцев, в подробностях рассказывает о всех плюсах и возможных рисках, то сухое выражение лица отца мрачнеет. Он допивает свой кофе, ставит кружку на блюдце и вытирает губы салфеткой.

— В общем, я думаю, что постройка нового детского центра — это хорошее вложение. Я проанализировала рынок детских развлечений в нашем городе и не нашла чего-то стоящего. Они все разбросаны по всему городу, а мы могли бы собрать все воедино и усовершенствовать…

— Сейчас у нас нет на это средств, и времени.

Всего несколько слов и сестра тут же умолкает.

— Да, я все понимаю. Возможно в будущем мы могли бы реализовать этот проект. К тому же там еще есть над чем поработать, — соглашается Вика.

Уголки ее губ опускаются, и она нервным движением заправляет прядь волос за ухо. Это все, на что она способна, если отец не поддерживает ее. Я помню, что обещал держать себя в руках, но сейчас я даже больше злюсь на нее. Она готова вгрызться мне в глотку, если я отказываюсь идти на семейный ужин, и сама же отступает от своего мнения.

Но это не мое дело. Вика сама решила стать частью семейного бизнеса, и она уже взрослая девочка, чтобы самостоятельно постоять за себя.

— Как работа в студии? — вдруг спрашивает меня отец.

Я небрежно пожимаю плечами.

— Отлично. Перед отлетом закончил несколько важных проектов.

Он кивает.

— Я слышал, что в скором времени у вас планируется выставка. Бездомные, верно?

Сестра начинает суетиться и складывает столовые приборы на тарелке. Я знал, что Вика обо всем докладывает родителям. Когда я по несколько недель отмалчиваюсь или наши разговоры длятся каких-то тридцать секунд — самое долгое на что я способен, чтобы не перейти к личным темам, — то мама звонит Вике. Отец же никогда не интересовался моей работой. Для него фотография — бесполезная и пустая трата времени. Не более.

И все же я рассчитывал, хотя бы на малейшее уважение моего решения держать дистанцию. У меня есть на это право.

— Да. Я уже отснял много материала. Когда вернусь в НьюЙорк, хочу вместе с Майком съездить в одну общину на окраине Бронкса.

— Ты серьезно? Бронкс?! Богдан, не сходи с ума! — сестра с тревогой смотрит на меня. — Никто в здравом уме не поедет туда.

— Мне очень лестно, что ты переживаешь за меня, — ухмыляюсь я, прикладывая ладонь к сердцу.

— Это опасно? — голос мамы звучит взволнованно.

— В Бронксе нет ничего опасного. Там живут такие же люди, как и во всей Америке. Просто кто-то пересмотрел криминальных сериалов.

Порой в моей сестре сочетаются довольно странные увлечения, например, любовь к высокой моде и просмотр сериалов про маньяков.

— К тому же, кто-то же должен привлечь внимание к теме бедняков. Газета Майка — отличная площадка.

Вика недовольно поджимает губы и отворачивается к отцу, в поисках поддержки. Как глупо. Спустя столько лет она еще на что-то рассчитывает?

Больше отец ничего не спрашивает, и мы плавно переходим на разговор о поездке. Ожидал ли я, что он вдруг изменит свое мнение относительно моей профессии? Нет. Но все же то, что он не заводит наш разговор в привычное русло немного меня удивляет. Обычно нас хватало на добрых полчаса, а потом мы оба пускались во взаимные упреки.

Когда мы заканчиваем с едой, то перемещаемся в гостиную и мама показывает картину, которую она нашла на ярмарке художников в Париже.

— Я посмотрела на нее и подумала, что она понравится