Двадцать одна пара глаз уставилась на звезду команды, бегущую трусцой к боковой линии поля.

— Да, тренер?

— Ты заболел, сынок?

— Нет, сэр.

— Проблемы с девушкой?

— Нет, тренер. А что?

— Что-то с тобой не так. Ты бежишь не так, как Мул, которого я знаю.

— Тренер, я выкладываюсь на все сто. Пароди просто стал лучше играть.

— Пароди даже в свои лучшие дни не мог поймать тебя на поле. — Де Майо понизил голос. — Слушай, до меня доходили слухи. Проблема в деньгах?

— Тренер, клянусь…

— Ладно, ладно, но я должен был спросить. Просто я волнуюсь за тебя. Через две недели у нас важная игра с «Гейнсвиллем», потом первый раунд с «Джубили». Мне нужно знать, готов ли мой лучший игрок.

— Готов.

— Черт, сынок, да не говори, покажи это. Лавой, постройте их заново.

— Да, тренер. — Координатор защиты Мик Лавой заорал обеим командам: — Так, девочки, ну-ка, жопы по местам!

Реннер поправил ремешок шлема, прислушиваясь к указаниям Лавоя, тем же, что и в предыдущий раз.

Сэм вернулся на свое место на линии защиты, за спиной Дуга Перриша. Сосредоточился, спроецировал сознание внутрь, ко входу в «зону».

Реннер поднял мяч. Сделал фальшивый пас Перришу.

Сэм скользнул в нексус.

Поле стало ярким, движения замедлились.

Мышцы Сэма запылали от напряжения, как только он начал проталкиваться сквозь волны энергии. Он блокировал защитника, ткнул его предплечьем в грудь, посмотрел, как медленно движется к нему посланный Реннером мяч.

А потом солнечный свет превратился в пульсирующий белый туман.

Кто ты, кузен?

Женский голос убаюкивал.

Войди в мой свет и поговори со мной.

Белый свет ширился, поглощая футбольное поле, заполняя собой все небо.

Сэм выпрыгнул из нексуса…

…мяч ударил по шлему, а Алек Пароди врезался в него, как бульдозер.

* * *

Нашатырная вонь привела Сэма в чувство. Он открыл глаза и смутно увидел лицо командного врача.

— Ты в порядке, сынок?

— Не знаю. Голова на месте?

— Давай быстренько просканируем ее. — Доктор Мет намотал портативный томограф прямо на шлем Сэма. — Не двигайся, это всего десять секунд.

Устройство начало работать.

Пациент: Сэмюэл Аглер.

Диагноз: Сотрясение мозга третьей степени.

Протокол первой помощи: Лед. Успокоительное, противовоспалительное.

Предписания: Постельный режим.

Возобновление активности: Через три дня минимум.

Никаких тренировок в течение пяти дней.

— Ну вот, сынок, ты выбыл. — Доктор Мет и два его помощника подняли Сэма на ноги.

Тренеры и игроки в жуткой тишине смотрели, как он уходит в раздевалку.

19:16

Сэмюэл Аглер вышел в промозглый ноябрьский вечер.

Он кивнул охране, чтобы открыли ворота, протолкался сквозь привычную толпу. Заметил десяток охотников за автографами и длинный черный правительственный лимузин, припаркованный у обочины.

Ох ты… выбрали же день!

Дверца водителя распахнулась, выпуская могучего афроамериканца.

Сэм пересек улицу, но не смог отделаться от толпы, которая все так же лезла к нему, тыча со всех сторон компьютерные планшеты.

Райан Бек подошел.

— Отойти!

Толпа заворчала, но отступила.

— Привет, Перец. Вижу, хватка у тебя все та же. Как дела?

— Делаются. Выглядишь дерьмово. — Бек открыл заднюю дверцу лимузина.

— Ага, я тоже рад тебя видеть. — Сэм забрался на сидение. Дверь за ним закрылась и тут же заблокировалась. Рядом сидела мать.

Доминика Гэбриэл сняла темные очки. В свои сорок два она выглядела едва ли на тридцать. Темные волосы были все такими же длинными, расчесанными на прямой пробор, и седых прядок практически не добавилось. Грудь все еще была высокой, фигура соблазнительной и стройной благодаря диете и распорядку дня, включающего постоянные тренировки. Единственной отметиной возраста были морщинки у темно-шоколадных глаз.

Сэм посмотрел на нее.

— Классно выглядишь для старой мымры.

— Так ты теперь здороваешься с матерью?

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Я просто не ждал тебя. Знаешь ведь, я не люблю сюрпризы.

— Ты выглядишь усталым, Мэнни.

— Сэм! Называй меня Сэм.

— Для меня ты всегда будешь Мэнни.

— Может, перестанем играть в кошки-мышки?

— Твой брат хочет видеть тебя.

— Перехочет. Мы же договорились.

— Да, мы договорились. Ты хотел полной анонимности, мы тебе ее дали. Новое имя, новые документы, суррогатные родители… Ты получил все. Но то, чем ты занят, невероятно опасно. Вместо того, чтобы скрываться и жить обычной жизнью, ты решил стать звездой спорта. Твое лицо на всех веб-сайтах и во всех выпусках американских новостей. Сколько, по твоему, понадобится времени для того, чтобы пронырливые репортеры просмотрели старые файлы и докопались до подделки сертификата о рождении? Сколько им понадобится времени, чтобы понять, кто ты?

— Иммануэль Гэбриэл мертв, мама. Он утонул шесть лет назад. Никто не сложит два и два.

— Джейкоб считает иначе, потому и хочет с тобой увидеться.

— Джейкоб просто псих.

Пощечина заставила его замолчать. И без того пострадавший мозг ощутил волну шока.

— Этот псих, как ты его называешь, подарил тебе новую жизнь. Если бы не твой брат, ты все еще жил бы в поместье… Или еще хуже…

— Ну и сколько будет длиться эта ерунда, мама? Ты подарила Джейкобу обе наши жизни.

— Ничего подобного.

— Ты сделала еще хуже. Позволила ему продолжать верить во всю эту чепуху по поводу героев близнецов. Посмотри на себя. Когда ты начнешь жить собственной жизнью?

— Я живу!

— Ага, конечно же. Это я живу. А ты работаешь на Джейка. — Он покачал головой. — Просто скажи мне, сколько еще…

— Всего несколько дней. Он говорит, что должен обсудить с тобой кое-какие вещи, которые способен понять только ты.

— Черт побери, мама, сколько раз повторять, я НЕ Хун-Ахпу! — Он зажмурился, прогоняя злые слезы. — И вы двое больше не часть моей жизни. Вы ничего обо мне не знаете. Я работал изо всех сил… я долгие годы тренировался. Я каждый раз выходил на поле и получал по полной. Я не такой, как… он.