— И я того же мнения, — кивнула Августа.

— Ты весьма проницательна, дорогая. — Салли потянулась к своему зелью, открыла флакон и капнула две капли в чашку с чаем. Заметив, что Августа наблюдает за ней, она улыбнулась. — Извини, Августа. Как ты, наверное, уже догадалась, у меня в последнее время возникли некоторые трудности.

Августа нежно коснулась ее руки:

— Салли, я ничем не могу помочь? Неужели совсем ничем?

— Нет, дорогая. С этим я должна справиться сама. — Задумчивый взгляд Салли остановился на флаконе с отваром.

— Салли!

— Успокойся, дорогая. Я пока что ничего ужасного делать не собираюсь. Пока что я слишком занята: собираю сведения для Грейстоуна о клубе «Сабля». Господи, мне всегда так нравилось работать с Гарри! Пришлось возобновить старые связи и встретиться с людьми, которых я не видела около двух лет. Удивительно, очень многие из них все еще где-то поблизости и мечтают о настоящем деле.

Августа снова уселась в кресло и посмотрела, чем занята Мередит. Девочка задержалась у одного из письменных столов и читала что-то, предложенное ей Кассандрой Пэдбери. Августа подумала, что это, должно быть, одна из последних эпических поэм самой Кассандры.

— Мой муж настроен крайне решительно и во что бы то ни стало намерен добыть все необходимые сведения, — тихо сообщила она Салли.

— О да, Грейстоун всегда был очень решительным человеком. И ему страшно хочется изловить этого Паука. А связь Паука со старым клубом весьма интересная ниточка. Она может завести очень глубоко!

— А что ты знаешь об этой «Сабле»?

Салли повела плечом:

— Немного. Клуб просуществовал совсем недолго. В него вступали в основном молодые офицеры, которые считали себя людьми весьма рисковыми и храбрыми, так что и клуб они создавали по своему образу и подобию. Однако сам дом сгорел примерно через год после открытия клуба, и на этом история «Сабли» почти закончилась. Пока что мне не удалось разыскать ни одного из членов клуба, но, по-моему, я напала на след одного из попечителей. Вполне возможно, он помнит кое-какие фамилии.

Августа слушала с восхищением, несмотря на собственные мрачные опасения относительно того, что может раскрыться во время расследований Гарри.

— Как все это увлекательно! А ты с ним уже говорила?

— Еще нет. Видимо, в ближайшее время поговорю. Сейчас идет подготовка. — Проницательный взгляд Салли надолго задержался на лице Августы. — Ты, кажется, лично заинтересована в осуществлении плана Грейстоуна, верно?

— Да, мне интересно, чем все кончится. Я понимаю, как это для него важно, — непринужденно ответила Августа.

— Понятно, — Салли некоторое время молчала, а потом будто на что-то решилась. — Августа, дорогая, ты ведь знаешь, что клубная книга для записи пари всегда открыта на новой странице?

— Да. Ну и что?

— Если ты когда-нибудь увидишь ее закрытой, то я попросила бы тебя отнести эту книгу Грейстоуну. Так что всегда внимательно следи, открыта ли она.

Августа с изумлением посмотрела на Салли:

— Что ты имеешь в виду?

— Я понимаю, это, возможно, звучит в высшей степени загадочно и мелодраматично, однако ситуация весьма серьезная, дорогая моя. Это всего лишь мера предосторожности. Пообещай мне: ты непременно позаботишься о том, чтобы книга сразу же попала к Грейстоуну, если неожиданно увидишь ее закрытой.

— Обещаю. Но, Салли, может быть, ты мне все-таки расскажешь, что все это значит?

— Пока нет, дорогая. Пока. Грейстоун знает, что я всегда предпочитаю перепроверять полученные мною сведения, прежде чем сообщу их ему. Непроверенная информация способна привести Гарри в дьявольскую ярость. Твой муж совершенно нетерпим к чужим ошибкам. — Салли улыбнулась, видимо вспомнив что-то. — Если хочешь, спроси об этом нашего старого приятеля Скраггза. Я никогда не забуду той истории, когда он попал в беду из-за связи с женой одного французского офицера и… Ах, это очень старая история!

— Понятно. — Августа молча пила чай, снова испытав знакомое чувство, как если бы с улицы заглянула случайно в чью-то чужую теплую и уютную комнату. Она понимала, ей нет места в том тесном кругу, который связывал дружбой Гарри, Салли и Питера.

О, как хорошо ей знакомо это чувство! Тоскливое, щемящее. Она не раз испытывала его со дня смерти брата. И даже думала иногда с тоской, что пора бы уже ей к нему и привыкнуть.

Но иногда, в эти первые недели ее замужества, Августе казалось, что ощущение бесприютности и одиночества начинает понемногу исчезать. Ей казалось, что и Мередит начинает воспринимать ее по-иному, да и любовный пыл Гарри помогал ей почувствовать себя желанной, по крайней мере в минуты страсти.

В то же время Августа понимала: ей нужно гораздо больше. Ей хотелось стать важной, неотъемлемой частью жизни Гарри, занять в ней такое же место, какое занимали Салли и Питер. Она хотела стать своему мужу близким другом, а не только женой.

— Вы трое, наверное, в чем-то напоминали настоящую семью, не правда ли? — тихо спросила Августа. Салли удивленно вскинула не нее глаза:

— Я об этом никогда не думала, но, может быть, ты и права. Мы все были такие разные — Грейстоун, Питер и я; тем не менее нам приходилось вместе выполнять весьма опасные задания. Мы стали просто необходимы друг другу. Зачастую наши жизни зависели от этой общности. Такие отношения связывают людей крепко. А ты как думаешь?

— Да, наверное, ты права.

Гарри сидел в библиотеке за письменным столом, когда наконец в холле послышался шум, возвещавший о возвращении его жены и дочери. Пора бы уж, мрачно подумал он.

Августа пробыла в Лондоне всего лишь два дня и уже успела всюду побывать, причем Мередит следовала за ней как хвостик. Гарри вернулся домой час назад, но никто так и не смог ему точно объяснить, куда именно отправилась эта парочка. Крэддок, их дворецкий, высказал довольно невнятное предположение, что вроде бы Августа повела Мередит в Британский музей.

Однако Гарри знал ее несколько лучше. Невозможно, конечно, было сказать заранее, какие именно развлечения сочтет Августа подходящими для девочки девяти лет, но он ни минуты не верил, что они могли целый день провести в музее.

Он встал и направился к двери. Мередит, даже не сняв свой новый розовый капор, бросилась к нему через весь холл. Ленты ее капора развевались. Глаза сверкали от необычайного удовольствия.

— Папа, папа, ты никогда не догадаешься, где мы были!

Гарри сердито взглянул на Августу, которая как раз снимала весьма соблазнительную шляпку, украшенную красными и золотистыми цветами. Ее улыбка была совершенно невинной. Он снова посмотрел на Мередит:

— Ну, если я никогда не угадаю сам, то вам придется сказать мне.

— Мы были в клубе для настоящих джентльменов, папа!