Стейси наконец повысила голос, и это заставило Джоэла понять: что-то страшное происходит там прямо сейчас. Он уже двигался по левой полосе, чтобы развернуться на первом же повороте и погнать к дому.

– Когда я выбежала во двор, Лилли была уже согласна на все. Он напугал ее до полусмерти. Я выхожу – он поворачивается ко мне и говорит: ваша дочь хочет купить у меня страховой полис.

– О господи! О господи!

– Но, поскольку она несовершеннолетняя, договор за нее должны подписать родители. Мы оба, понимаешь?

– Я еду!

– Он говорит, что не может ждать! Через три минуты он уйдет!

Даже без пробок и без светофоров ехать до дома ему никак не меньше десяти минут.

– Задержи его! Как угодно! Угости чем-нибудь, предложи выпить, попробуй поговорить с ним о страховке! Задавай вопросы!

– Нет! – вскричала вдруг Стейси. А затем он услышал, как упала телефонная трубка.

– Стейси! – позвал он. – Стейси!

Голос ее донесся издалека:

– Не уходите! Он уже едет! Пожалуйста, не уходите!

Джоэл развернулся через двойную сплошную, едва избежав столкновения с голубым «Мерседесом», вдавил педаль в пол и помчался по бульвару. Однако почти сразу сзади раздался вой сирен, и машина дорожного патруля, сигналя мигалкой, принялась теснить его к обочине.

Из телефонной трубки доносились отдаленные рыдания Стейси.

– Не может быть!

– Нет, точно здесь.

– Значит, адрес неправильный!

Бет покачала головой.

– Это то самое место.

Хант вышел из машины и устремил взгляд на здание – точнее, на руины. Словно после бомбежки. Уцелели лишь три стены, да и те не полностью, а четвертая стена и крыша вообще разлетелись в труху.

Видимо, когда-то здесь был склад – на дальней окраине округа, вблизи мексиканской границы. Судя по буйной зелени, оплетающей расколотые бетонные плиты и обломки арматуры, разрушен и заброшен он был уже довольно давно. Что привело дом в такое состояние? Следов огня Хант не видел; если б склад сносили – снесли бы целиком. Будь дело в Калифорнии, он предположил бы землетрясение, но в Тусоне землетрясений не бывает.

Бет вышла из машины и нерешительно двинулась к зданию. Пройдя несколько шагов, остановилась на тротуаре, глядя на асфальт. Хант запер машину и подошел к ней.

На растрескавшемся асфальте нетвердой детской рукой был выведен рисунок – страшные рогатые черти и клыкастые чудища, словно встречающие гостей.

– Похоже, мы на верном пути, – слабо улыбнувшись, заметила Бет.

И отсюда было видно, что никакого офиса страховой компании здесь нет и быть не может. Однако Хант чувствовал: стоит зайти в развалины и посмотреть. Мало ли что там, внутри. В конце концов, никаких других нитей, ведущих к «СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ», у них в руках нет, так не стоит пренебрегать этой единственной возможностью.

– Куда ты спрятала копии карт? – спросил он.

– В ящик с нижним бельем.

Хант с удивлением взглянул на нее.

– Больше ничего в голову не пришло. Подумала, там их никто искать не станет.

– Ну да, разве только к нам вломится какой-нибудь извращенец.

И рука об руку они двинулись вперед.

Поначалу растрескавшийся асфальт встречал их осколками стекла, ржавыми гвоздями и прочим мусором, сопутствующим разрушению человеческого жилья. Через несколько ярдов мусор исчез, дорога расчистилась; лишь вздымались облачка пыли, нанесенной ветром, да редкие сухие листья хрустели под ногами. Подойдя ближе, Хант и Бет оказались в глубокой тени: громада пустого здания перед ними заслонила солнце. Пошлая символика, подумал Хант. Пошлая, но эффектная: идя мимо пожухлых кустов к главному входу, он ощущал мороз по коже.

Прямоугольник над входной дверью, чуть темнее окружающего бетона, свидетельствовал о том, что когда-то здесь висела вывеска; какая вывеска, оставалось загадкой. От самой двери не осталось и следа, лишь покореженный стальной косяк намекал, что в прошлом здесь была дверь. В целом здание по-прежнему напоминало склад, и трудно было поверить, что здесь когда-то располагался офис страховой компании.

И все же если офис здесь был, куда он делся? Компания переехала? Или того хуже – закрылась, оставив по себе лишь страховщика, одинокого безумного фанатика со сверхъестественной силой?

– Не нравится мне здесь, – прошептала Бет.

– Мне тоже, – ответил Хант тоже шепотом, сам не понимая почему. – Давай все-таки заглянем внутрь.

Стена перед ними сохранилась лишь наполовину – справа от двери все лежало в развалинах; однако пройти сквозь дверь было проще и быстрее, чем перелезать через стену, и они вошли обычным путем.

Перед ними высилась, закрывая путь и обзор, гигантская гора мусора: обломки рухнувшей крыши и стропил, гигантские металлические балки, арматура, торчащая под странными углами из беспорядочно нагроможденных бетонных блоков. И все же узкая тропа вилась меж нагромождений бетона и стали, и Хант с Бет двинулись по ней.

Они шли мимо полок, раздавленных обломками крыши, мимо остатков каких-то коробок и ящиков, даже мимо раздавленного всмятку автопогрузчика. Но не встречали на своем пути ничего, хотя бы отдаленно похожего на пристанище страховой компании. Сбоку порой раздавалось шуршание грызунов. Где-то наверху каркала ворона.

Дойдя до центра здания, Хант и Бет увидели бетонную плиту размером примерно с большую жилую комнату, а в самой середине ее – колодец и лестницу, уходящую во тьму. Вместе они забрались на плиту и склонились над лестницей, вглядываясь во мрак. Из колодца шел холодный, спертый воздух, пахло плесенью и гнилью. Хант знал, что придется туда спуститься, но боялся. Так ребенок, посмотрев страшный фильм, боится идти по темному коридору – вдруг его там подстерегает чудовище? Вот только в их случае, увы, чудовище – не плод воображения.

– В машине есть фонарик, – сказал Хант. – Я за ним схожу.

– Ты за ним сходишь, значит. А я что? Буду сидеть здесь и ждать? Нет уж, пойдем вместе.

– Вообще-то тебе стоит подождать меня в машине. На всякий случай.

– Нет, я пойду с тобой. Спустимся вдвоем.

– А если что-то случится? Давай лучше так: подожди, например, час, если я не появлюсь – поезжай за помощью.

– Ты о чем? – нахмурилась Бет. – Мы оба влипли в эту историю. Значит, и разбираться должны вместе.

– Но…

– Никаких «но». Меня еще в детстве учили, что одна голова хорошо, а две лучше. И я – точно не хрупкая принцесса, что будет отсиживаться в хрустальной башне.

– Ну, а вдруг все-таки что-то случится?