– Здорово, – отвечаю я, улыбаясь ей.

В груди все сжимается, и я чувствую легкую слабость в теле. Я вдруг осознаю, что у меня на свадьбе не будет самых родных мне людей.

– А когда свадьба? – спросил Дэниел, включая на всю мощь свою приветливость.

– Через пять месяцев, – ответил Алекс, посмотрев на Эмили, влюбленным взглядом.

– На первую примерку, хочу обязательно, чтобы присутствовали родители, – делится Эмили, своими планами, посмотрев на Мэгги. – Хочется, чтобы мама была рядом в этот момент.

– Вы уже думали, где будете праздновать? – спрашивает Дэвид.

Алекс откашливается.

– Да, у Эмили красивый загородный дом. Думаю, что пригласим всех гостей туда, – произносит он.

– Как здорово, – говорит Мэгги.

Я ощущаю, что воспоминания, вырываются из плена и забирают надо мной власть. Все это было слишком знакомо – семейный обед, оживлённая болтовня, любовь и тепло, которые дарят друг другу близкие люди…

Мама берет меня за руку, и я кручусь вокруг нее в белоснежном новогоднем платье, громко посмеиваясь своим детским голоском.

– Ты моя маленькая принцесса, – говорит она мне, целуя меня в щеку.

Я беру ее лицо в свои маленькие ручки и смеюсь.

– Принцесса. Мама я принцесса, – кричу я ей в ответ и кружусь перед ней, показывая себя в своем наряде.

– Кто тут у нас кричит? – услышала я голос отца и, увидев его, я бегу к нему навстречу. Папа берет меня на руки и целует меня в обе щеки.

– Папа, папа! Мама сказала, что я самая красивая принцесса, – говорю я ему детским голоском.

– Ты и правда наша принцесса, – говорит он и начинает меня щекотать. Я смеюсь и не могу остановиться.

Это одно из моих воспоминаний с детства. Я хорошо это увидела, хотя раньше я не помнила о них. Веселые лица моих родителей, я увидела их слишком отчетливо. Мамин смех, который сейчас заглушает мои уши и лицо отца, тогда я видела его по – настоящему счастливым.

В ушах настолько звенит, что я теряюсь в реальности. Паника неумолимо надвигалась, и я уже ничего не могу сделать. Голова идет кругом, руки трясутся, на лице выступил холодный пот, сердце бешено колотится. Легкие сжались, отказываясь наполняться воздухом. Комната исчезла и все люди в ней тоже. Я чувствовала неумолимую боль.

– Трис?

Губы хватают воздух, глазами ищу источник звавшего меня голоса. Воздух сгущается, и мне совсем нечем дышать. Дэниел отложил вилку и через стол нагнулся ко мне, обеспокоенно нахмурившись.

– Ты в порядке?

Я не могу дышать, я чувствую, что задыхаюсь.

– Беатрис. Господи…

Дэниел отодвигает стул, встает и подходит ко мне на помощь.

Ни говоря, ни слова я отталкиваю его, выбегаю из гостиной, пересекаю холл и выхожу на улицу, захлопывая за собой дверь.

Поток холодного воздуха касается лица, и мне становится легче. Теперь надо успокоиться, черт возьми! Но у меня очень плохо это получается. Я ничего не могу с собой поделать, слезы сами по себе стекают по лицу. Дохожу до угла и сбоку дома облокачиваюсь на кирпичную стену, а затем скатываюсь на землю. На улице холодно и на мне лишь тонкая блузка, но я ничего не чувствую кроме боли внутри. Голова кружится, и я упорно пытаюсь заставить себя не плакать.

Через расплывшиеся глаза перед собой вижу силуэт, а когда несколько раз моргаю, то вижу знакомые черты лица. Я прячу лицо руками. Не хочу, чтобы Дэниел видел меня такой подавленной. Он подходит ко мне ближе.

– Тебе надо встать, тут слишком холодно, – обеспокоено говорит он.

Качаю головой, не желая, чтобы он видел меня такой.

Слабой и сломленной.

– Дыши глубже, – просит он.

Внутри все перемешивается: страх, боль, разочарование. Но разочарование лишь в том, что моя жизнь не удалась.

Я стараюсь послушать Дэниела и дышать глубже, потому что тогда в машине это помогло. Хочу, чтобы он ушел, ведь именно этого я боялась больше всего. Чувствую, как он укрывает мои плечи чем – то теплым. Руки дрожат так сильно, не в силах произнести ни слово. Он опускается передо мной на колени, крепко схватив мои ладони, сильно сжимая в своих руках. Наши глаза оказываются на одном уровне. Я смотрю на его обеспокоенное лицо.

– Ты пугаешь меня, детка.

Вижу, что он встревожен. Мои плечи сотрясаются от рыданий, которые я пытаюсь сдержать. Мне просто надо пережить этот день. Завтра все кончится.

– Прошу, не плач, – говорит он, хриплым голосом, вытирая мои слезы тыльной стороной руки.

В горле так режет, что мне тяжело что – то произнести.

– Я была с ней в машине, когда мы вылетела с моста, – задыхаясь, говорю я. Не знаю, слышит ли он меня, потому что слышу собственный голос очень тихо, слишком тихо. – Салон стал наполняться водой очень быстро, и я не знала, что делать, – голос прерывается и его почти не слышно. – Я должна была что – то сделать. Если бы я могла…

Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу страх, грусть и сожаление.

– Ты ничего не могла сделать детка, – шепчет он успокаивающе. – Ты была ребенком. Не вини себя за это.

Я так давно одинока. Да это чувство преследует меня всю мою жизнь. Так почему именно сейчас меня это беспокоит? Никогда и подумать не могла, что буду говорить на эту тему. А особенно с Дэниелом. Может быть, он появился в моей жизни как ни кстати? Кажется, теперь я точно пустила его слишком близко. Я не придерживаюсь своего правила. Правила, где я запрещаю этому человеку врываться в мою жизнь.

Несколько секунд, которые показались мне вечностью, мы смотрели, друг на друга, не произнося ни слова.

– Иди ко мне, – говорит он, и я пододвигаюсь к нему ближе, он кладет мою голову себе на грудь, и Дэниел крепко меня обнимает. Рядом с ним мне тепло и спокойно.

– Чтобы не сучилось, помни это жизнь, и мы прорвемся, – тихо шепчет мне Дэниел в самое ухо.

Я будто выхожу из транса, в котором прибывала последние несколько минут.

Он только что произнес это слово, Дэниел произнес «мы». Это то, что я думаю? Мы – это он и я?

Я потряхиваю головой, потому что не верю в это.

– Что?

– Это жизнь, но иногда и плохое может привести к чему – то хорошему. Знаю, звучит безумно, и месяц назад я бы сам в это не поверил. Но сейчас я однозначно в этом убежден, потому что я встретил тебя.

– По первоначальному плану мы должны остаться друзьями, – напоминаю