Генерал Роуз, сын раввина, был энергичным командующим. Он находился на удалении около километра от горящих танков и, узнав, что трем удалось прорваться, попросил помощи у оперативно-тактической группы Доана, шедшей следом.

Именно в этот момент семь или восемь «тигров» появились с юго-восточного направления, зашли в тыл Уэлборну и преградили путь колонне Доана. Немецкие танки уже успели уничтожить самоходное противотанковое орудие и несколько машин. За исключением трех танков, все остальные силы Уэлборна попали в окружение. Впереди на холме, прямо на дороге, виднелись четыре «тигра», за ними стояли еще не менее семи. Все они вели огонь, медленно приближаясь к колонне. Танки шли в сопровождении пехоты, которая пряталась в перелесках.

В сумерках после ухода последних «тандерболтов» девять «тигров» появились из леса на левом фланге американцев и пошли прямо на колонну, двигаясь по дороге. На своем пути они давили технику и обстреливали из пулеметов траншеи. Роуз и его силы оказались в ловушке. Поле боя освещалось горящей американской техникой. Любое движение было равно самоубийству, но и выбора другого у Роуза не осталось.

Полковнику Фредерику Брауну, командиру артиллерийского дивизиона, все это напоминало страшную сцену из «Ада» Данте. Он посоветовал Роузу пробиваться через лес на левом фланге, несмотря на заградительный автоматный и пулеметный огонь, а затем обойти немецкие танки, зашедшие к ним в тыл. Однако Роуз заметил, что впереди, в том месте, куда повернул Уэлборн, четырех «тигров» уже нет. Он считал, что безопаснее двигаться вправо, уйти в темноту, а затем — вперед, догонять Уэлборна.

Генерал вместе с сопровождающей его группой на двух джипах, бронемашине и с одним посыльным на мотоцикле выехали из горящей колонны и поехали за Уэлборном. Через полтора километра они добрались до развилки дорог. С правой стороны дороги виднелись неясные очертания одного из американских танков. Группа Роуза свернула с главной дороги, по которой можно было добраться до Ричардсона, и поехала к танку. Танк был в неисправном состоянии и брошен. Неожиданно из леса по ним открыли огонь очередями. Роуз отдал приказ вернуться на главную дорогу, и они продолжили путь на соединение с Ричардсоном. Джип Брауна, за рулем которого сидел сам полковник, шел первым, за ним следовал Роуз, далее бронемашина, и замыкал группу мотоциклист.

Небольшая колонна уже начала подниматься в гору, когда Браун сквозь темноту увидел идущий в их сторону танк. "Наверное, это один из новых танков Джека", — сказал Браун, подумав, что призрачные очертания могли принадлежать «першингу» Уэлборна. Но когда танк проехал мимо, один из пассажиров Брауна, полковник Джордж Гартон, обратил внимание, что у танка две выхлопные трубы, в то время как у «першингов» имелась только одна. Танк оказался немецким «тигром», и Гартон был уверен, что за ним идут другие. «Тигры», — закричал он Брауну. "Съезжай с дороги!" — закричал тот и на полной скорости проехал мимо двух других танков, в поисках места, где можно было повернуть.

Первые три танка проехали мимо, но в следующем опознали во встречной колонне противника, и «тигр» рванулся наперерез Брауну. Браун нажал на газ и успел проехать между танком и деревом, для чего пришлось выбросить канистру с бензином. Оторвавшись, он сбросил газ, чтобы посмотреть, удалось ли прорваться Роузу, и в этот момент Браун заметил пятый немецкий танк. Браун взял вправо, снова нажал на газ и, проехав через канаву, съехал с дороги. Он остановился в середине поля. За своей спиной он слышал залпы пушек, виднелись вспышки от разрывов снарядов. Все выскочили из машины и бросились к лесу.

Джип, в котором ехал Роуз и еще несколько человек, смог пройти мимо двух «тигров», но был остановлен третьим. Ехавшие в джипе стали выскакивать из машины на дорогу, но на них уже были угрожающе наведен пулемет. Затем из башни появилась голова немецкого танкиста. Он стал размахивать автоматом и сказал что-то на немецком.

— Мне кажется, они хотят, чтобы мы сдали оружие, — сказал Роуз.

Беллинджер и Шонс расстегнули портупею с кобурой, а Роуз, стоящий между ними, потянулся к кобуре, чтобы расстегнуть ее. Вдруг раздалась автоматная очередь. Роуз замертво упал на дорогу. В темноте командир немецкого танка не понял намерений генерала и расстрелял его. Шонс прыгнул за танк, уходя с линии огня. Беллинджер отпрыгнул назад и упал в канаву. По нему сразу открыли стрельбу, но по чистой случайности в него не попали — он убежал и спрятался в лесу. Шонс сломал ногу, но ему также удалось спастись. Водитель бронемашины и офицер по оперативным вопросам дивизии подполковник Уэсли Свет были окружены немцами.

Те, кому удалось выбраться из первой засады, рассеялись по всей местности. Убегая, они выбрасывали «люггеры», часы и другие немецкие трофеи. Большей частью страх перед репрессиями не имел под собой никаких оснований: очень мало немцев желали мести, и еще меньше хотели заниматься отловом американцев.

В ту ночь сержанты Брайан Оуэн и Артур Хаусчайлд бежали через лес и наткнулись на группу немцев из ста солдат, которые с радостью подняли руки вверх. Сержанты по очереди стали конвоировать пленных. Оуэн почти не спал за прошедшую неделю и во время пути постоянно засыпал на ходу — его будил пленный немец. На рассвете сержанты вывели пленных немцев на лесную дорогу в надежде, что выбрали правильное направление. Через несколько километров они подошли к небольшой сторожевой будке. Внутри с трудом можно было рассмотреть солдата, но нельзя было с уверенностью сказать кто это американец или немец.

"Боже Иисусе!" — воскликнул солдат при виде огромной толпы немцев. Оуэн готов был его расцеловать.

После передачи пленных офицеру дивизии сержантам приказали вернуться и доставить тело Роуза. Понадобилось около часа, чтобы найти его на дороге. Немцы, наверное, не поняли, что застрелили командира дивизии; карты и коды в его джипе остались нетронутыми, так же как и документы в бронемашине.[30] Кольт генерала все еще был в кобуре, и Оуэн забрал его, чтобы передать семье погибшего. Сержанты порылись в джипе и бронемашине и наконец нашли покрывало. Они завернули тело генерала, положили ему на грудь каску и понесли в тыл. Вернувшись к своим, первым они увидели молодого лейтенанта, прибывшего из резерва. Тот спросил, что они делают. Получив объяснение, он сделал им выговор за недостойное обращение с телом генерала. Оуэн, чьи друзья погибли и остались лежать на дороге, послал его куда подальше и был отдан под трибунал.

30 марта Бернард Барух, только что прибывший из Америки со специальным заданием, ехал из Лондона по сельской местности, покрывшейся весенней зеленью, и слушал хвалебные отзывы Черчилля о Рузвельте и Гарри Гопкинсе, его самых лучших друзьях. За несколько дней до этого Гопкинс пришел в апартаменты Баруха в отеле «Шорхэм» в Вашингтоне и намекнул на то, что у Рузвельта с Черчиллем имеются разногласия по некоторым послевоенным проблемным вопросам. Гопкинс сказал, что ни он, ни Джон Уинант, посол США в Великобритании, не смогли «сдвинуть» с места премьер-министра, и Рузвельт хотел узнать, сможет ли Барух повлиять на своего старого друга.