— Не составляет никакого труда, — улыбнулся Джек. — К тому же мы с Китом на этой неделе не раз говорили о том, чтобы проехаться по Лондону. В столице есть на что посмотреть.

— Сэр Дарлингтон еще обещал сводить меня в зверинец. Ведь правда?

— Правда. Надеюсь, твоя сестра к нам присоединится?

— Сейчас уже декабрь, — возразила Сабрина. — Довольно холодно, и Кит может снова простудиться.

— Ты обязательно должна все испортить! — недовольно фыркнул Кит, скрестив руки на груди.

Сабрина не стала спорить. В конце концов, этот спор не был чем-то принципиальным. Она разгладила смявшиеся юбки и примирительно сказала:

— Я должна проследить за приготовлением ужина. И скоро вернусь. Если ты не захочешь играть в шахматы, то я могу что-нибудь почитать вслух.

— Я смертельно устал от книг! — сморщился Кит и отвернулся к окну, чтобы сестра не заметила его дрожащих губ.

— Хорошо. Чуть позже мы решим, чем заняться. Сабрина повернулась и вышла из комнаты.

Всю дорогу из Шотландии в Англию Кит вздрагивал и съеживался при каждом резком или незнакомом звуке. В раннем детстве ничего подобного с ним не случалось. Но видимо, пребывание в доме Макдоннелов наложило свой отпечаток на его психику.

В Гретна-Грин Джек предложил немного задержаться, чтобы Кит успокоился, пришел в себя и отдохнул. И даже послал за доктором в соседний Эдинбург. Доктор быстро приехал, тщательно осмотрел мальчика и нашел, что у него слабые легкие. Но сказал, это вполне поправимо. Надо только предоставить ребенку правильное питание и хороший отдых.

Доктор не ошибся. Хотя в Гретна-Грин они остановились ненадолго, Кит успел немного отдохнуть и почувствовал себя значительно лучше.

И вот они втроем уже три недели живут в Лондоне. Сабрина надеялась, что эта остановка станет предпоследней. Оставаться в столице она считала небезопасным.

Сабрина успела только выйти за дверь, как почувствовала, что кто-то тронул ее за локоть. Она обернулась и увидела Джека, на лице которого было беспокойное и даже тревожное выражение.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал Дарлингтон.

— Надо. Только чуть позже. Я должна присмотреть за ужином и немного освежиться.

— У нас нет времени.

По надменному и непреклонному выражению лица Джека и его жесткому тону Сабрина поняла, что должна подчиниться.

— Хорошо. Тогда перейдем в гостиную.

Она стала первой спускаться по лестнице. Джек шел следом, не спуская глаз с ее ставшей в последние дни чуть ли не прозрачной фигуры. Он думал о том, что вот уже месяц с лишним Сабрина практически не спала, проводя ночи напролет у постели больного брата. И даже сейчас, когда Киту стало значительно лучше, продолжала отдавать ему все свое время, силы и нервы. Посеревшее лицо, неуверенная походка, беспокойный взгляд — все говорило о том, что она безумно устала и довела себя до нервного истощения, последствия которого могли стать необратимыми.

Они вошли в гостиную. Джек знаком предложил Сабрине присесть. Сам же остался стоять.

— Я вас слушаю, Джек, — бесцветным голосом сказала она.

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, нормально. Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что вы ужасно выглядите.

— Да, вы правы, милорд.

— Будьте со мной откровенны, милая.

Сабрина промолчала. Джек обиженно вздохнул и отошел к окну. Потом повернулся к ней и тихо сказал:

— Я чем-то не угодил вам? Может быть, чем-то обидел?

— Нет. Чем вы могли меня обидеть? Наоборот, вы сделали для меня столько хорошего, что я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь за это расплатиться.

— Разве я говорил о плате?

— Я не имела в виду предложить…

— Бог с вами, Сабрина! — перебил ее Джек.

Он мысленно подбирал слова для предстоящего разговора. Дарлингтон никогда не повышал голоса, говоря с женщинами. Они это знали и не пытались вывести его из себя. Единственной, кому удалось по-настоящему терзать и мучить Джека, оказалась Сабрина Линдсей.

Он вытер ладонью выступившие на лбу капли пота.

— К сожалению, время для столь серьезного разговора не совсем удачное. Вы совершенно измотаны, а я опаздываю на…

— Любовное свидание? — оборвала его Сабрина.

— На деловую встречу, дорогая, — резко ответил Дарлингтон.

Ага! Вот чем заняты ее мысли! Она думает, у него есть другая женщина! Что ж, ревность относилась как раз к той категории чувств, в которых Джек Дарлингтон неплохо разбирался. Если Сабрина ревнует, значит, он ей небезразличен!

Джек почувствовал, как готовое было прорваться негодование быстро рассеивается.

— Я вернусь к ужину, — сказал он уже совершенно спокойно. — Надеюсь, вы составите мне компанию? У нас будет сегодня приватный вечер. Так что прошу вас не опаздывать.

Джек повернулся и не спеша пошел к выходу.

— Минутку, милорд! — остановила его Сабрина. Джек сморщился. Опять она называет его милордом!

— Да, слушаю вас?

Почувствовав в тоне Дарлингтона отчуждение, Сабрина в смятении сцепила пальцы.

— Видите ли, вы не должны давать Киту обещания, которые не сможете выполнить.

Золотистые брови Джека медленно поползли вверх.

— Почему вы считаете мои обещания невыполнимыми?

— Разве вы забыли, милорд, что мы вынуждены скрываться?

— Нет, не забыл.

Сабрина и Джек еще раньше договорились, что, если они вместе приедут в Лондон, где Кит сможет окончательно выздороветь, никто не должен знать о местонахождении ее и брата. Сабрина даже не решилась написать Шарлотте об успешной поездке в Шотландию и считала, что только вдали от Лондона может чувствовать себя в безопасности.

— Очень хорошо, что вы появляетесь в городе, — сказала она. — Таким образом, вряд ли кому-то придет в голову искать нас в вашем доме.

Джек ничего не ответил. Хотя знал, что в столице есть человек, который знает все, в том числе и о его отношениях с Сабриной. Этим человеком была Шарлотта Лавлейс. Но говорить об этом Сабрине он не хотел. Как и о том, что во всех столичных салонах только и говорят, что о похищении наследницы торговой фирмы «Линдсей вулл» известным разбойником Черным Джеком Лоу. А еще ходят слухи, будто опекун наследницы пообещал бандиту баснословный выкуп за нее.

Между тем Сабрина, не подозревавшая, о чем думает Дарлингтон, продолжала говорить о своем:

— Я уверена, что Макдоннелы сообщат моему опекуну, что я забрала Кита. Поэтому нам ни в коем случае нельзя появляться на улице. Иначе кто-нибудь может узнать меня и донести кузену, что мы в Лондоне. Сейчас я уже почти уверена, что наш приезд в Лондон был большой ошибкой, какими бы добрыми намерениями вы при этом ни руководствовались.