вышло, что когда-то давно барон поведал своему сыну о том, что лучший страж – это страх и суеверия. Мальчишка вырос, подался в учение к Нибору и рассказал ему об этой тайне.

Осознав, что его блеф раскрыт, Хранитель резко потянулся к кинжалам, но прежде чем успел их обнажить, Нибор с силой ударил его в грудь мечом.

– 220 ОЗ.

Отскочив назад, в то время как Хранитель махом кинжалов подался вперёд, Нибор использовал навык «Удар, не оставляющий тени».

– 250 ОЗ.

Этот навык позволял не только наносить сто десять процентов урона, но и выпускать из ножен порыв сильного ветра, который мог сбить противника с ног.

– 112 ОЗ.

Хранитель налетел спиной на копьё Лютера и тотчас обратился дымом, который быстрым потоком погрузился в чан с пламенем. Таких чанов здесь было двенадцать, они стояли в двух метрах друг от друга, образуя широкий круг. Пламя позади Лии ярко полыхнуло, и из него ей в спину устремились острые кинжалы. Однако удар пришёлся не в спину, как ожидал убийца, а в укрытый чёрной тканью сундук. Решив, что низкорослый голем использует защитную стойку, он наградил девочку «Жестоким пинком».

Заметив, что строка жизни Хранителя полностью восстановилась, Нибор принялся переворачивать чаны с пылающей древесиной, в то время как Анрин и Лютер бросились Лии на помощь. Мрачный лекарь поспешил исцелить её раны, а златовласый юноша отогнать убийцу копьём. Хранитель ключа был очень быстр и проворен, его ловкости могла позавидовать даже кошка. Изогнувшись, он тут же выпрямился и ударил Лютера ногой в бровь, да так сильно, что тот завалился на спину. «Удар, не оставляющий тени» отразил опасный кинжал, и остриё вышеуказанного вонзилось в пол в нескольких сантиметрах от головы Лютера. Парень не растерялся и воспользовался смекалкой и крепкой головой. Вмазал Хранителю лбом в нос и с помощью навыка «Жестокий пинок» отбросил его от себя.

Опрокинув все источники света, кроме одного, Нибор вступил с Хранителем в ближний бой. Меч и пара кинжалов кружились в танце, выписывая в воздухе неясные картины. Что один, что другой следили за движениями друг друга и постоянно меняли угол и траекторию своих атак. Однако двуручный меч проигрывал кинжалам в манёвренности. В то время как одним кинжалом Хранитель отражал меч противника, вторым он наносил удар. Хоть оба и были одеты в кожаную броню, её уровень отличался настолько, что атаки Хранителя наносили от трехсот до четырехсот урона, а сильнейший удар Нибора – всего двести сорок.

Осознав, что очки здоровья Нибора восстанавливаются, Хранитель резко отскочил назад и стал взглядом выискивать лекаря. Когда до него дошло, что им является мужчина с лопатой, было уже поздно. Анрин усилил Нибора на 20 % за счёт своих характеристик, и тот, не задумываясь о собственной безопасности, бросился на врага. Двуручный меч ударил Хранителя острием в плечо, в грудь, рассёк ему руку. Лютер тоже не остался в стороне, его копьё с силой вошло в живот противника, от чего пол залило кровью. Глубокая рана заставила убийцу истекать кровью. Чтобы восстановить здоровье, Хранитель чёрным дымом устремился к последнему огню, но прежде, чем он достиг цели, Нибор своей способностью опрокинул последний чан.

– 564 ОЗ!

В полумраке раздался хруст костей и плоти, Хранитель вскрикнул от боли и упал на колени. У него из груди торчал наконечник копья. За секунду до этого златовласый юноша метнул своё оружие ему в спину. Лютер хотел всего лишь не дать ему восстановиться, но вместо этого нанёс критический, смертельный удар. Из-за сильного кровотечения запас здоровья Хранителя коснулся порога в 5 % раньше, чем копьё разворотило грудную клетку. Хранитель только и успел, что оглянуться в сторону златовласого убийцы, и прильнул к холодному полу лицом.

– Он мёртв? – дрожащим голосом спросил Лютер.

Юноша не мог поверить в то, что собственными руками оборвал жизнь человека. Может, для кого-то в мире, где сила значит всё, убийство – образ жизни, но для него это был страшный грех.

– Анрин, прошу, исцели его! – бросился к телу и поспешил вытащить копьё Лютер. – Я ведь не хотел этого. Просто пытался защитить Лию и…

На ладонях юноши появилась ещё свежая тёплая кровь, от чего пробирающий его ужас стал ещё сильнее. Хоть Хранитель и смотрел куда-то мёртвым взглядом, Лютеру казалось, что в его глазах полно ненависти и осуждения. Анрин даже не стал пытаться исцелить Хранителя, вместо этого он оттащил юношу от мёртвого тела и, отпустив ему пощёчину, хорошенько встряхнул.

– Всё хорошо! Слышишь? – произнёс мрачный лекарь, глядя Лютеру прямо в глаза. – Ты сделал то, что был должен. В сражениях между людьми смерть – частый гость. В том, что он умер, нет твоей вины, это его осознанный выбор.

– Но я ведь убил его! – продолжал твердить юноша. – Своим копьём пробил ему грудь! Теперь я совсем как отец.

– Это не так, – прервал его Нибор. – Твой отец убивал людей, чтобы забить сокровищницу деньгами, а ты сделал это, чтобы защитить товарищей. Жизнь – не то место, где можно обойтись без крови и насилия. Не со всеми можно договориться.

– Спасибо тебе, – подошла поближе к Лютеру Лия. – Гляди, как этот чудаковатый дядька изрешетил мой плащик. Повезло, что сундук сделан из хороших материалов. Если бы ты не пришёл на помощь, сейчас бы в луже крови лежала Лия. А ей ой как не нравится спать на холодном полу.

– Вот видишь, – пытался достучаться до шокированного юноши Анрин. – Ты поступил правильно. В жизни ещё не раз придётся проливать кровь, и ты должен быть к этому готов. Ты ведь мужчина, авантюрист, в конце-то концов.

– Но если бы мы не пошли сюда, всего этого можно было бы избежать! – воскликнул Лютер.

– У нас нет времени на твоё нытьё! – кулак Нибора сбил Лютера с ног. – Если ты не возьмёшь себя в руки, его смерть будет напрасной, да ещё и нас всех убьют. Скажи, ты хочешь этого?! Хочешь, чтобы нас убили?!

– Нет, – словно пробудившись от ужасного кошмара, ответил Лютер.

– Тогда вставай и делай то, что должен, – протянул ему руку Нибор. – И никогда впредь не жалей тех, кто пытался убить тебя или твоих друзей. Иначе в следующий раз на его месте окажемся мы.

– Нибор прав, – поддержал Анрин. – Никто не знает, как могло всё сложиться, не будь тебя с нами, но одно известно наверняка. Жизнь этого наёмника ничего не стоит в сравнении с детьми, что умирают от голода и холода.

Слова Анрина заставили Лютера посмотреть на эту ситуацию под другим углом. Он преисполнился мыслями о том, что его