Есть множество свидетельств того, что К. В. и дальше продолжал думать «таким манером» – просто ему, возможно, уже не надо было прилагать для этого сознательные усилия. Благодаря долгой практике Воннегут уже чисто инстинктивно переключался между мрачным и светлым, между разными звуковыми и визуальными ритмами текста.

~

Диалог – самый броский (в визуальном смысле) компонент обычной прозы. Даже бывалым авторам приходится серьезно поработать над его механикой.

В хорошей книге разговор может выглядеть как теннисный матч. Один собеседник подает, другой отбивает.

Можно даже обойтись без ремарок, указывающих, кто говорит. Просто мячик диалога, летающий туда-сюда.

Фокус в том, чтобы читателю было ясно, кто есть кто, при минимальном вмешательстве повествователя.

~

Из «Человека без страны»:

~

Прошу вас обратить внимание на очень уместные точки с запятой (две штуки) в «Механическом пианино», на первой же странице. (Мы уже цитировали этот фрагмент.) Их поставил там не кто иной, как сам Курт Воннегут:

~

Чем, интересно, ему не угодили уродливые языковые гермафродиты? Это же отличная вещь.

Просто замечательная.

Главное, чтобы они знали свое место.

Курт, самый младший ребенок в семье, еще в детстве обнаружил, что его шуточки привлекают внимание родных. Его манило комическое, и у него была мотивация развивать в себе юмористический дар. Если это относится и к вам, эти главы могут оказаться для вас особенно полезны. Но в любом случае книга, посвященная воннегутовским советам по части писательства, была бы неполной, не рассмотри мы, как он создает комический эффект и что об этом говорит.

Воннегут уверял: «Я лучше, чем большинство коллег, умею шутить письменно»[542]. Не исключено, что так оно и было. Кроме того, он лучше большинства умел шутить экспромтом. Сидни Оффит рассказывает, как однажды днем они с К. В. решили сходить на один популярный порнофильм, чтобы своими глазами увидеть, почему вокруг него такая шумиха. Фильм начался с оргии. Посмотрев с полчаса, Курт встал и вышел из зала. Сидни последовал за ним. «Хорошенького понемножку», – пробормотал Курт.

~

Как соорудить такую мышеловку?

Приманка в сочетании с подменой ожидаемой развязки – один из приемов, используемых Воннегутом. Тут имеет смысл обратиться к приведенному в прошлой главе примеру разбиения на абзацы из романа «Фокус-покус». Первая фраза – о расследовании личной жизни повествователя – настраивает вас на ожидание каких-то пикантных подробностей. Потом текст заманивает вас всё дальше. Подобно сыщику, о котором идет речь, вы предполагаете, что повествователь занимался любовью с женщиной-архитектором на чердаке, который он ей показывал. Но абзац кончается словами: «Ничего подобного».

Эта фраза поневоле останавливает взгляд. И вселяет в нас некоторое разочарование.

Но тут же – подмена развязки, соль шутки: «Любовью мы занимались поближе к вечеру…» Великолепно-скандальное начало абзаца, подчеркивающее деталь фабулы и создающее комический эффект.

А вот более изощренная ловушка, и строк в ней намного больше. В романе «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер» есть сцена, где главный герой Элиот Розуотер в очередной раз беседует со своим отцом-сенатором: