Ловко отвернув пробку одной рукой, что тоже было признаком истинно русского человека, блондин щедро плеснул водки на полотенце и протянул пахнущую сивушными маслами ткань Климу со словами:

– От сердца отрываю!

Сначала, когда блондин совершил такое кощунство, Клим засомневался: русский ли человек затащил его в каюту.

Видимо, ошарашенный вид Клима был правильно истолкован блондином, который со вздохом сожаления произнес:

– Вытри рожу – у нас таких грязных на судне нет! От русского человека должно чуть попахивать водочкой, тем более, что через пять минут запах пропадет, а от одеколона часа на три останется!

Быстро протерев лицо и руки водкой, Клим взглянул на себя в зеркало и снова кивнул блондину, который, правильно поняв приказание, еще плеснул водки на чистый конец полотенца.

– Приготовиться к отходу! Команде занять места по швартовке! – сказал сиплый мужской голос по громкоговорящей связи.

– Старпом щебечет! Ты приписан к машинной команде! Документы в кармане голландки! – пояснил блондин, срываясь с места.

Первым делом Клим взял раскиданную по каюте одежду и аккуратно сложил ее в черный пластиковый пакет, предварительно вытащив из нее документы на имя полинезийца, решив для себя, что они могут еще понадобиться.

Выбежав из каюты, Клим бросился в трюм, справедливо рассудив, что матрос должен находиться в машинном отделении.

Примерное расположение машинного отделения Клим знал и поэтому быстро спустился по узким трапам в трюм корабля, по пути сунув пакет с одеждой за красный трубопровод.

Документы полинезийца, сотовый телефон, завернутые в пластик, нашли свое место под настилом пайол, приклеенные жвачкой.

Клим рассчитывал их забрать, как только корабль выйдет в нейтральные воды. Корабль, судя по небольшой качке, шел по бухте.

Открыв дверь в массивной переборке, Клим сразу окунулся в грохот работающих механизмов. Около двух огромных дизелей стоял толстый мужик и чесал в затылке. Из маслопровода тонкой струйкой брызгало масло.

– Попробуем наложить хомут? – спросил Клим, ткнув рукой в поврежденный маслопровод.

– Ты в этом сечешь? – удивился механик, в просторечии дед, почесав рукой огромное брюхо.

– Тут ума особого не надо! – ответил Клим, засучивая рукава робы.

– Ключи на стенде, а хомуты под ним в красном ящике! – сообщил дед, иронически смотря на Клима.

Ключи у деда находились на стенде в образцовом порядке от самых маленьких до огромных.

Вернее, это была выставка, огромный стендище, где висели обычные ключи, от самого маленького до огромного, которыми можно было захватить гайку размером с голову взрослого человека. Что можно открутить такими ключами, Клим не знал, несмотря на свой диплом инженера-механика.

Открыв ящик внизу стенда, Клим обнаружил уложенные в таком же порядке хомуты, причем отдельно на связке были хомуты с резиновыми прокладками, а отдельно без них.

– Дед! Резина на хомутах термостойкая? – крикнул Клим, на глаз подбирая хомут на двухдюймовую трубу маслопровода.

Разогнув хомут, Клим снял его с проволоки и в правом углу ящика увидел отдельно лежащие болты с навернутыми на них гайками.

Взяв хомут, ключи и болты с гайками, Клим приступил к работе.

Три минуты спустя течь была ликвидирована. Аккуратно вытерев подтеки масла на трубопроводе и металлической палубе, Клим протер ключи, повесил их на стенд, затем посмотрел на механика, который по-прежнему с равнодушным видом почесывал брюхо.

Вытерев руки ветошью, Клим не торопясь пошел к механику, стоящему перед работающими двигателями.

Судно пошло вправо и замедлило ход.

По всем правилам таможенный досмотр в такой обстановке, когда в порту гремят взрывы, должны проводить в ускоренном режиме, стараясь побыстрее вытолкнуть суда в море, где за них отвечает капитан и господь бог, но этого не произошло – моторы заработали в холостом режиме, а потом стихли.

– Если войдет кто посторонний, вон в том трубопроводе пойдет выброс перегретого пара! – быстро сказал механик, кладя руку на красный кран.

«Здорово у ребят технология перевозки зайцев отработана!» – успел подумать Клим, как в борт судна ударило что-то металлическое. Такой удар происходит, когда причаливает железный катер, у которого не очень опытный рулевой.

– Возьми ключи, хомут на четыре дюйма и иди к синему трубопроводу! – приказал механик, кладя руку на красный кран.

Не тратя время на разговоры, Клим метнулся к стенду и, взяв четыре двухрожковых ключа и хомут, неожиданно положил все это на железный ящик.

Подтянувшись на цыпочках, Клим снял со стенда полутораметровый разводной ключ и положил его наклонно на трап. Теперь ключ полностью перегораживал трап, создавая нешуточную преграду для торопящегося человека.

Механик только открыл рот, собираясь спросить, для чего Клим это сделал, как сверху послышался топот ног. По трапу стучали солдатские ботинки в количестве не меньше трех пар.

Механик властно махнул рукой, и Клим, подхватив положенные на железный ящик инструменты, метнулся к синему трубопроводу.

Механик открыл кран подачи пара, и сразу же из синего трубопровода забила струя перегретого пара. Машинное отделение моментально заволокло паром. Клим легонько постукивал по трубопроводу ключом, создавая шумовой фон.

Дикий вопль раздался на трапе.

– Выключить пар! Проветрить помещение! – раздался громкий властный голос.

– Не могу, сэр! Прорвало свищ на трубопроводе перегретого пара! – громко по-английски отрапортовал механик, невидимый в клубах пара.

– Сколько времени надо для ликвидации аварии? – громко спросил все тот же властный голос.

– Матрос Петров ликвидирует свищ, накладывая на него хомут! – доложил механик.

И тут же вмешался еще один голос, человек говорил по-английски с итальянским акцентом:

– Сэр! Матросы не приходят в сознание!

– На судне есть врач? – спросил голос, явно принадлежавший офицеру.

– Есть, но я бы не доверил ему вставить себе даже клизму! – поделился механик своим мнением о судовом враче.

– Сколько человек находятся в машинном отделении? – снова спросил офицер.

– Я и матрос! Извините, офицер, нам надо закончить ремонт – я боюсь, один матрос не справится! – заявил механик.

– Тащите раненых наверх! – приказал офицер.

Кое-как натянув хомут, Клим не торопясь закручивал гайки, стараясь представить, как бы он поступил, находясь на месте офицера таможни. Но однозначного ответа дать не мог.

Резкий толчок, и сразу же дизели заработали, разгоняясь все быстрее и быстрее. Струя, бившая из-под хомута, исчезла, и пар стал рассеиваться.