Или… что?

Сколько мы с ним уже общаемся? Второй месяц? А я настолько привыкла к тому, что Джой рядом, что он всегда помогает; даже бессовестно злоупотребляла этим, хотя часто могла справиться сама. И не только из-за того, что он единственный знал и принял мое призрачное сумасшествие, но и как бы испытывая его терпение и готовность помочь. Словно это доказывало существование нашего общего прошлого…

И одновременно с этим я о прошлом даже не задумывалась. Задвинула куда-то не только на задворки памяти, но и сознания. Да с этой призрачной эпопеей я вообще перестала замечать, что он мужчина!

Зато сейчас…

Изгиб коротких густых ресниц. Четкая линия высоких скул. Расслабленные, потерявшие язвительность и строгость губы… Приоткрытые. Я ведь несколько дней тогда переживала наш недопоцелуй, в красках представляя его перерастание в поцелуй настоящий… Так, прекращаем фантазировать! Сейчас это куда чреватей: рука так и тянется коснуться непривычно взлохмаченных черных волос… скользнуть пальцами по лицу… темная линия щетины по нижней челюсти… дотронуться до губ, погладить гладкую прохладную кожу сильного плеча…

Я с трудом сглотнула; во рту пересохло, хотя куда больше-то после ночного коньяка? Какое желание сейчас сильнее: удрать подальше или, наоборот, прижаться поближе?

Джой решил за меня. Невнятно заворчал, зашевелился — я замерла — и по-хозяйски закинул на меня тяжелую сонную руку. Двинул головой, ища положение поудобнее, и уткнулся лбом в мое плечо. Как кот, ищущий тепла в зимнюю ночь.

На его месте я бы точно проснулась от стука моего сердца. Но Джой бессовестно продолжал дрыхнуть. Ну вот и что мне делать? Решительная Настя не побоялась бы его разбудить — скинула б руку с груди и еще бы лекцию прочла. О нравственности и безнравственности его поведения. Не менее решительная Ксюха воспользовалась бы беспомощным сонным состоянием парня и жестоко изнасиловала. Несколько раз подряд.

Ну а я… я поступила как я. То есть закрыла глаза и постаралась успокоиться. Дышала в унисон ровному дыханию Джоя, постепенно погружаясь в последние драгоценные минуты дремоты перед пробуждением.

Звонок будильника подбросил нас обоих. Я вскинула голову: Джой уже сидел на кровати и смотрел на меня. Несмотря на невыспавшийся вид, сразу сообразил, кто я такая и откуда взялась в его кровати.

Взял подушку и аккуратно положил мне на голову со словами:

— Поспи еще.

Спасибо, не придушил ею — я ведь его уже достала… «Ты меня достала!» — всплыл в памяти вопль полуночного призрака. Вот его не заглушить никакой подушкой и никакими берушами. Не буду вспоминать и думать. Не сегодня!

Лежа начинкой бутерброда между двумя слоями подушек, я слушала, как хозяин сползает с постели, отодвигает дверцу шкафа и не слишком бодро шлепает в сторону ванной. Бедняга. Ему тоже досталось — спасай меня, таскай меня, пои меня, истерику выслушивай…

Надо покаяться.

В ванной я глянула в зеркало, и истерика едва не повторилась: неудивительно, что меня подушкой прикрыли, странно, что вообще не матрасом! Физиономия помятая, поцарапанная — лицом я, что ли, тормозила? — с художественными разводами туши и грязи; да-а, умыться мне даже в голову не пришло! Майка, бывшая вчера белой, напоминала половую тряпку. После скоростного душа — Джою же на работу! — я надела свитер (на серой шерсти грязи не видно) на голое тело, отряхнула джинсы и поковыляла на манящий запах кофе. Как будто дистанцию на десяток километров вчера сдавала, а после этого еще состоялся боксерский поединок с каким-нибудь Мухаммедом Али. Били-били, не добили…

Джой гипнотизировал уставленный тарелками-чашками стол. При моем появлении сел по стойке «смирно».

— Садись. Пей. Ешь.

— Угу.

Он еще не начинал завтракать. Ждал из вежливости? После выпитого стакана воды я окончательно пришла в себя и обнаружила, что аппетит, как ни странно, при мне. Видимо, недостаточно трепетная я барышня: той полагается три дня отлеживаться, не беря в рот и маковой росинки. Несколько раз перехватывала непривычный взгляд Джоя — быстрый, исподлобья, да еще он неизменно отводил глаза. Я начала тяготиться молчанием: в нем даже вилки-ложки стучали оглушительно, а жевание превращалось в неприлично громкое чавканье.

— Все нормально, — наконец не выдержала я. — Все со мной нормально. Ты же это хотел спросить?

— Не поранилась?

— Да так… — Я потрогала царапины на щеке и повертела руки, рассматривая ссадины и синяки. — Ничего смертельного. А ты как?

Джой пошевелил плечами, выпрямил ноги, задев меня под столом.

— Мышцы потянул. Еще и синяк во все пузо. От черепицы, наверное.

— У, бедный.

Мы опять помолчали.

— Что случилось? — наконец спросил Джой. — Он на тебя напал?

Я кивнула, сосредоточенно изучая кофе в чашке. Густой, прямо хоть гадание устраивай.

— Хотел столкнуть с крыши?

— Да.

— Это он… расцеплял наши руки?

Я изумленно вскинула взгляд.

— Да он прямо-таки плясал на них! Ты почувствовал? Джой, у тебя и впрямь есть какие-то задатки…

— Ну уж нет, такие задатки меня совершенно не радуют! Да и тебе надо прекращать. — Он взглянул на меня исподлобья. Расценил мое молчание как отказ, потому что продолжил: — Ты взялась за это дело безо всякой подготовки…

Я через силу усмехнулась.

— А есть курсы, где готовят к общению с призраками?

— …и не знаешь, как защитить себя от нападения инчхесинов. Смысл подвергать свою жизнь опасности ради тех, кто уже умер? Давай ты пока притормозишь, а я свяжусь с родственниками в Корее, чтобы они нашли шаманку и хорошенько расспросили…

Я перебила:

— Я не хочу!

— Инга…

— Ты меня не понял. Я больше не хочу этим заниматься!

Джой, склонив голову набок, заглянул мне в лицо. Я покивала: «да-да», но он, кажется, не очень поверил. Сказал через паузу:

— Ну что… тогда хорошо. Мне пора на работу. Отвезти тебя домой или, может… еще здесь побудешь? Кстати, я вчера предупредил тетю Лину, что ты у меня заночуешь.

Вместо меня, дочери-волчицы! При маме сейчас придется делать вид «как ни в чем не бывало» — не справлюсь ведь, родительница решит, что мы поругались, вопросами замучает…

— Нет, я лучше здесь останусь.

— Ну и хорошо, — сказал Джой. Странно, но с облегчением. Я-то думала, что уже достала его до чертиков! Не буду больше употреблять это слово!

Джой перешел к обычному деловому тону:

— Еда в холодильнике. Мама приезжала, наготовила и еще всю морозилку забила, выбирай, что нравится. Хин будет жрать просить — не давай! И так разжирел, надо гонять его целыми днями! Прими пару таблеток аспирина и ляг досыпать. Тете Лине не забудь позвонить. Так, что еще?