– Одри, всё нормально, – заверил он её, мимолетно улыбнувшись и всё же понимая, что ничего на самом дело не было нормальным.

Филипп никогда не навещал его лично.

Одри шумно сглотнула, сжимая в руках плюшевое солнце. Поднимаясь на ноги, она вышла на платформу сразу же после того, как они спустились вниз. Одри тяжело вздохнула и поспешно направилась следом за сосредоточенным Грантом, который быстро шёл к выходу. На встречу со своим главным противником.

Одри ускорила шаг, догнав Гранта на выходе из парка. Она с тревогой взглянула на его лицо. Он казался как обычно сосредоточенным и спокойным. Но Одри было известно, что нельзя доверять обманчивой невозмутимости Гранта. Он в любой ситуации сохранял непоколебимую беспристрастность. Можно было лишь догадываться, что теперь творилось в его голове. Грант всей душой ненавидел Филиппа. И, наверняка, теперь наметилась не самая дружеская встреча.

Одри шла у него за спиной, не проронив ни слова. Она опустила глаза, тревожно потирая руки. Филипп – это фальшивый и скользкий тип, он может сделать что угодно. И попробуй догадайся, что он задумал теперь. Может случиться всё, без исключения. У Одри не получалось избавиться от мысли, что он способен прямо здесь убить своего главного соперника.

Она подняла голову, понимая, что Грант что-то ей говорит. В её глазах застыл вопрос.

– Что? – переспросила Одри, замечая, как голос начал предательски дрожать.

– Говорю, иди в машину.

Большими шагами она догнала Гранта и пошла рядом с ним. Бок о бок.

– Нет, – сказала Одри, искоса посмотрев на его лицо.

Он насупил брови и наградил её грозным взглядом. Вероятно, это был приказ. И она снова не послушалась.

Грант устало выдохнул, посмотрев перед собой на три остановившиеся чёрные машины:

– Одри, что мне делать с тобой?

– Терпеть.

– Это был риторический вопрос.

– Но я знаю на него ответ.

Грант едва заметно помахал головой, оставив её слова без ответа. Его внимание отвлекло кое-что другое. Дверь первой машины распахнулась так резко, что, казалось, она вполне могла бы отлететь в сторону. На улицу почти что выполз Саймон, держась за голову. Он сел на потрескавшуюся от жаркого солнца землю, облокотившись спиной на колесо.

Грант ускорил шаг. Одри на секунду онемела от увиденного, а потом поплелась за ним.

Из каждой машины вышло по два человека, поспешно продвигаясь к стоявшему первым в этом ряду Ролс-Ройсу. Мужчины потирали затылки, задрав головы вверх при виде Саймона, лицо которого было мокрым от слёз.

– Грант, это просто… – начал Ник, когда лидер Блокады подошёл к своим людям вместе с рыжеволосой девушкой. – У меня нет слов.

– Что случилось? – поспешно спросил Грант, взглянув на Саймона, который, заикаясь, держался за грудь.

– Грант, я убью его! – крикнул Лео, ударив кулаком по капоту машины.

– Все закрыли рты! – повысил голос Грант, останавливая бранный гул. – Ник, объясняй.

Ник нервно размял костяшки пальцев, устало щурясь:

– Филипп убил Тима.

– Он убил моего отца, – невнятно прошептал Саймон, с силой ударившись головой о дверь машины.

Одри неосознанно прикрыла рот рукой. В такой обстановке ей ещё не приходилось находиться. Она в самом эпицентре событий. Вражда двух криминальных авторитетов набирала обороты. Одри и представить не могла, что когда-нибудь будет стоять за спиной одного из таких людей. Её жизнь была гладкой, спокойной и лёгкой, такой, как у любой девушки. Но в один момент направление изменилось. В очень тёмную сторону.

И теперь приходилось смотреть, как парень, который ещё совсем недавно надругался над её телом, и откровенно уничтожил честь, сидел на земле и, как ребёнок, проливал реки слёз. В такие моменты понимаешь, что даже самое жестокое сердце можно ранить. Потеря родного человека – это то, что способно разрушить если не весь мир, то точно его половину.

Одри подняла взгляд на Гранта, который в отличие от остальных участников Блокады принял эту новость абсолютно спокойно. На его лице и мускул не дрогнул. Он посмотрел на Саймона и медленно подошёл к этому молодому парню, потерявшему отца.

Грант присел рядом на корточки. Глаза Саймона покраснели настолько, что казалось, что слёзы скоро превратятся в кровь.

– Я знаю, что все мои слова сейчас для тебя пусты, – начал Грант, положив руку подчинённому на плечо. – Тим был таким же моим отцом, как и твоим. Поверь, мне сейчас тоже больно. Но для того, чтобы его смерть не осталась без наказания, мы должны собраться. Тим бы дал тебе сейчас подзатыльник, за то, что ты так расклеился.

Грант с сочувствием улыбнулся, заметив идентичную реакцию на лице Саймона, до боли прикусившего нижнюю губу и внимательно слушавшего лидера Блокады.

– Я лично даю тебе слово, что Филипп пожалеет об этом. Обещаю.

Саймон кратко кивнул, крепко зажмурившись, чтобы прекратить истерику, но слёзы не останавливались.

Грант легонько похлопал его по плечу. Поднявшись, он развернулся и направился в другую сторону, оставляя позади участников Блокады.

Одри затаила дыхание, когда увидела глаза Гранта. Он шёл, не опуская головы, и сдерживал себя изо всех сил, чтобы не сорваться, как Саймон. Она не могла отвести от него взгляда. Казалось, её сердце болело сильнее, чем у Гранта. Она знала, что легче выплеснуть свою злость. Если душит горечь, то становится проще, когда даешь эмоциям бушевать снаружи, а не внутри.

Грант не позволил себе проявить и долю слабости. Он опустил голову вниз, тяжело вздыхая, и на одну секунду прикрыл глаза, дав себе время, чтобы собраться.

Одри следила за тем, как быстро Грант находит силы вернуться в привычную колею. Он позволил себе не более тридцати секунд на скорбь. Видимо, сложно быть авторитетом. Для таких, как Грант, проявление чувств считалось слабостью.

Он открыл глаза и резко повернулся к своим людям. Одни помогали Саймону подняться, другие запаниковали, а некоторые вслух проклинали Филиппа.

– Грант, – тихо позвала его Одри, опасаясь сказать что-то не вовремя. Ему было явно не до неё.

Но внезапно Грант повернулся к ней.

Быстро приблизившись, он обхватил ладонями её лицо и заглянул в полные тревоги зелёные глаза:

– Не бойся. Рядом со мной тебе ничего не грозит. Поверь.

– Я верю, – кивнула она, нервно улыбнувшись.

– Извини, что так получилось. Я не хотел, чтобы твой день закончился подобным образом, – с искренним сочувствием сказал он, поглаживая её щечки большим пальцем.